Возрожденное орудие

– Оставь меня, – резко сказал Джедао, стыдясь того, что снова хочет прикоснуться к Дханнету. «Он и так уже достаточно пострадал. По крайней мере, я могу его не трогать».

– Сэр… – Дханнет взял руку Джедао, поцеловал его ладонь, затем забрал перчатки, надел их и вышел. Джедао остался наблюдать за закрывающейся дверью с колотящимся сердцем, встревоженный больше, чем мог бы выразить словами.

23

«Я не человек», – подумал Джедао. Это казалось нереальным. С другой стороны, он не мог отрицать очевидное.

После разговора с Дханнетом он вернулся в свою каюту, чтобы принять ванну. Сначала вода была слишком горячей. Температура напоминала ему кровь. Он выдернул пробку и стал смотреть, как стекает вода. Затем он установил температуру, чтобы было неприятно холодно, и снова наполнил ванну. Холод пронзил его насквозь. Он приветствовал эту боль.

Когда холод перестал ощущаться, Джедао вышел из ванны и мокрый встал перед зеркалом. Должно быть, Куджен выбрал его лично. Оно занимало большую часть стены, и рама напоминала каскад черных мотыльков со сверкающими звездами на крыльях. Джедао привык к роскоши благодаря ее вездесущности. Теперь он был поражен чистейшей расточительной красотой зеркала и – впервые – своим собственным уродством.

«Я не человек».

Все это время Дханнет знал. Он сохранил тайну.

Джедао вытерся полотенцем и оделся. В некотором смысле выяснение этой последней неприятной правды принесло облегчение. Куджен создал его как пешку. Ни у кого не было причин оплакивать его смерть. Он с нетерпением ждал этого момента. Все, что ему нужно было сделать, это терпеть, пока он не найдет способ уничтожить Куджена.

В какой-то момент сервиторы принесли ему еду. Он смутно отметил их присутствие. Мысль о еде утомляла. Он не видел в ней смысла. Вместо этого он потратил почти час, раскладывая еду по тарелкам, прежде чем пришел к выводу, что не собирается ничего есть.

Как ни странно, от погружения в бумажную работу – поскольку все равно нечем было заниматься – его спас именно Куджен. Сеть уведомила Джедао о сообщении. «Приходи в мою каюту, – гласило оно. – Надо поговорить».

Джедао сообщил, что идет. Найти дорогу к покоям Куджена было нетрудно. Комнаты изменились или, возможно, перестроились сами.

На этот раз он прошел через одну, где стояли семь безглазых статуй в безупречных и на вид невероятно непрактичных нарядах. Если он мог положиться на то, что знал о Куджене, статуи были высечены мастерами-скульпторами, камень добыт в горах, где сами птицы поют свои истории скалам. Джедао не знал, кого изображают эти статуи, если вообще они кого-то изображали. Вероятно, все они были людьми.

В соседней комнате с потолка свисали нитки бус, чередуясь с прозрачными занавесками, словно кто-то расчленил стрекоз и сшил полотно из их крыльев. Этот эффект, несмотря на всю его прелесть, заставил его почувствовать себя в ловушке.

В конце концов, он нашел Куджена в саду. Джедао остановился у арки, ведущей внутрь, вдыхая запахи растений, земли и гниющих листьев. Налетевший ветерок разбросал красные и желтые листья. Он наклонился, чтобы поднять один: сухой, тонкий, как бумага, хрустящий и скрученный по краям.

– Можешь войти, – сказал Куджен. Он стоял, прислонившись к дереву с узкими серебристо-зелеными листьями и гладкой корой. Первое, что заметил Джедао, была не его одежда – мантия из тонкого темного шелка, украшенная серебряной вышивкой, – а то, что он стоял босыми ногами в грязи. Его тапочки были брошены рядом с обнаженным корнем дерева.

Джедао смущенно моргнул, глядя на Куджена. Затем он вышел в сад и присоединился к гекзарху под деревом. Несмотря на всю неприязнь, которую Джедао испытывал к Куджену, босые ноги гекхзарха каким-то образом делали его более человечным. Каким бы иллюзорным ни было это ощущение.

– Есть кое-что, что ты должен знать о своем помощнике, – сказал Куджен. – Я рад, что его программа пока держится.

– А? – нейтрально сказал Джедао.

Куджен вытащил из-под мантии планшет и вызвал стоп-кадр. На нем были сам гекзарх в скромном одеянии и Дханнет в полной парадной униформе. На груди Дханнета висело золотое перо, пронзенное тремя кольцами: знак отличия генерал-лейтенанта. Они вдвоем стояли перед угловатым гробом в ярко освещенной лаборатории. Джедао мог догадаться о содержимом гроба, несмотря на мутную жидкость, которая бурлила внутри. Несколько охранников в черно-серебристых униформах Нирай стояли в стороне с каменными лицами.