Суровый и непреклонный Ульф Харконнен пилотировал яхту, сосредоточившись на опасностях пространства и возможных неожиданных нападениях со стороны мыслящих машин. Правда, это не мешало ему одновременно поучать своего сына Пирса, двадцати одного года от роду. Жена Ульфа, Катарина, которая по нежности своего характера не заслуживала носить имя Харконнен, заявила, что ссора, по ее мнению, зашла уже слишком далеко.
– Вся эта ругань и крик не приведут ни к чему хорошему, Ульф.
Но пылавший гневом Харконнен-старший и не думал соглашаться.
Пирс, готовый взорваться, буквально дымился от злости; он не был создан для того, чтобы без колебаний перерезать противнику глотку, как следовало бы ожидать, помня о привычках этого благородного семейства, и отец напрасно тратил силы, пытаясь вбить в сына необузданную жестокость. Пирс понимал, что отец будет ругаться и унижать его всю дорогу. Старый грубиян никак не желал понять, что более гуманные методы, которые отстаивал сын, могут, в конечном итоге, оказаться более действенными, чем авторитарные жестокие подходы отца.
Мертвой хваткой сжимая рычаги управления, Ульф рычал на сына:
– Это мыслящие машины эффективны. Люди, особенно такой сброд, как наши хагальские рабы, только того и заслуживают, чтобы их использовали. Я не думаю, что эта истина когда-нибудь дойдет до твоих куриных мозгов. – Он злобно тряхнул своей крупной квадратной головой. – Иногда, Пирс, мне кажется, что надо было бы очистить наш генофонд и устранить тебя.
– Так отчего ты этого не делаешь? – вызывающе огрызнулся Пирс. Его отец верит только в силовые решения, на каждый вопрос он отвечает только в черных или белых тонах и считает, что унижение сына заставит его сделаться лучше.
– Я не могу этого сделать. Потому что твой брат Ксавьер слишком мал, чтобы стать наследником, поэтому единственный кандидат – это ты. Во всяком случае, сейчас, надеюсь, ты все же возьмешься за ум и осознаешь свою ответственность перед семьей. Ты аристократ и рожден повелевать, а не показывать рабочим, какой ты мягкий и хороший.
Катарина взмолилась:
– Ульф, ты можешь не соглашаться с теми нововведениями, которые внедрил на Хагале Пирс, но он, во всяком случае, обдумывал свои решения и хотел сделать как лучше.
– И пусть в это время семейство Харконненов обанкротится и все пойдет прахом, пока он будет умствовать и экспериментировать? – Ульф уставил толстый указательный палец в сына с таким выражением, словно это был пистолет. – Пирс, эти люди пользовались тобой, как хотели, и тебе просто повезло, что я вовремя прибыл, чтобы положить конец этому вредительству. Когда я выдам тебе подробные инструкции по поводу того, как надо вести дела, то я надеюсь, что ты начнешь снова носиться со своими «лучшими идеями».
– Неужели твой ум настолько окаменел, что ты не способен воспринимать что-то новое? – спросил Пирс.
– Твои инстинкты подгнили, а взгляд на природу человека пропитан невероятной наивностью. – Ульф снова тряхнул головой, едва не зарычав от чувства разочарования. – Он весь пошел в тебя, Катарина, и это главная беда.
Так же, как и у матери, у Пирса было узкое лицо, полные чувственные губы и мягкие черты… совершенно не похожие на обрамленное коротко стриженными седыми волосами грубое, словно вырубленное топором, лицо Ульфа.
– Из тебя получился бы хороший поэт, но Харконнен ты отвратительный.
Это должно было прозвучать как унизительное ос-корбление, но в душе Пирс был согласен с такой оценкой. Молодой человек всегда очень любил читать истории времен Старой Империи, времен, проникнутых декадансом и тоской по утраченному величию, времен, предшествовавших эпохе, когда мыслящие машины завоевали множество цивилизованных солнечных систем. Пирс хорошо бы вписался в те времена, став писателем, бардом.
– Я дал тебе возможность править, сын, надеясь, что смогу положиться на тебя. Но я получил ответ, – старший Харконнен сжал огромный мозолистый кулак, – все это путешествие оказалось пустой тратой времени.
Катарина погладила мужа по широкой спине, стараясь успокоить его.
– Ульф, мы пролетаем мимо Каладана. Ты говорил, что, может быть, мы остановимся там, обсудим возможности новых владений… участие в рыбном промысле.
Ульф опустил плечи.