Перёкресток

В тот прошлый раз Грубер разбил одну из витрин, чтобы достать древнеримский пугио, который с тех пор постоянно висит у него на поясе. Пояс, кстати, шел в комплекте. Оглядев зал, Грубер не увидел никаких следов его тогдашнего пребывания здесь.

— Ну, в общем-то — это было довольно ожидаемо, — пробормотал он, настороженно осматриваясь по сторонам. — Если кластеры перегружаются, значит, это кому-то надо. Но вот конкретно этот кластер… — он покачал головой. Как Грубер не пытался вспомнить, был ли коридор, ведущий из холла в то помещение, в котором он оставил Снегиря и Занозу, вспомнить данный факт он так и не смог. Почему-то ему казалось, что никакого помещения не было, более того, он не помнил даже коридора, который бы выходил из холла. Хотя, вполне возможно, он просто тогда был слишком перепуган, чтобы замечать и тем более запоминать такие подробности. Но вот то, что и мозаика на полу холла была другая, и картины на стене были представлены совершенно другими авторами — вот это был факт. Если в прошлый раз здесь в основном были представлены импрессионисты, то сейчас… Грубер не особо разбирался в искусстве, но «Купальщиц» Сезана узнал сразу. — Фовизм, как неотъемлемый элемент постимпрессионизма. О, а вот и «Ирисы» Ван Гога. Никогда не понимал, с какого перепоя, вот это стоит миллионы?

К витринам он пока не подходил. Непонятно откуда взявшаяся паника, заставила Грубера держаться от этих светящихся окон в древность подальше. За время, прошедшее с тех пор, как он остался в одиночестве, ему пришлось повидать многое, и Грубер думал, что его уже ничем нельзя ни напугать, ни удивить. Но этому кластеру это удавалось на раз. При этом ничего слишком уж опасного ни в прошлый раз, ни сейчас с Грубером не происходило, не считая элитника, но какой-то первобытный ужас проникал, в считающегося уже опытным рейдера, заставляя вставать дыбом волоски на затылке.

Помотав головой и несколько раз ударив себя по щекам, Грубер подошел к первой витрине. На белоснежном бархате лежала булава с навершием, выполненным в виде головы быка.

«Гурза’и гав-сар — булава Траэтонона последнего царя Ирана Фаридуна, принадлежавшего к династии Пишдадидов. Из-за слегка зеленоватого оттенка можно сделать вывод о том, что в металле, из которого выкована эта булава, присутствуют примеси бронзы. По легенде именно этой булавой Фаридун убил последнего дракона, но подтверждения этой легенды, так же как подтверждения существования драконов, найдено не было».

Грубер потер шею и задумался, нужна им булава или нет. Так и не придя к определенному выводу, он двинулся дальше, решив спросить у Снегиря, когда закончит разведку и вернется в комнату, в которую они перебрались, после небольшого конфуза с Занозой.

Вообще-то Снегирь не хотел его отпускать одного, но Грубер настоял, мотивируя это тем, что девушка неважно выглядела, тащить ее не проверив здание, было не слишком умно, а оставлять одну — опасно. В итоге Снегирь, скрипя зубами, признал правоту Грубера и остался караулить напарницу, предоставив Груберу снова побывать на выставке в одиночестве.

Грубер подошел к следующей витрине. Точечно направленный свет осветил серп, лежащий посредине. Рейдер пожал плечами и принялся читать надпись, поясняющую, что же это за экспонат:

«Серп Кроноса. Был найден при раскопках пещер в Занкле сэром Уильямсом Тёрнером в 1894 году. Вообще-то, принадлежность данного оружия именно титану, не нашла подтверждений, однако, при его реставрации на лезвии были обнаружены частицы, которые при полноценном исследовании были признаны элементами крови, из которых удалось выделить ДНК, которая не принадлежала человеку. Ученые разделились на два лагеря: одни утверждали, что эта кровь принадлежала Урану, оскопленному Кроносом, что доказывает теорию происхождения серпа. Другая группа ученых, отвергала эту теорию. Тем не менее, представленное здесь оружие обладает удивительной прочностью, и остротой, а его лезвие не нуждается в заточке».

— А вот это, пожалуй, возьму, — Грубер на этот раз не стал ломать стекло, а попытался поднять крышку витрины. К его удивлению, ему удалось сделать это без особых проблем. Вытащив серп, он осмотрел его и пожал плечами. — Вот кто бы знал еще, как им пользоваться… — Он прикрепил серп к рюкзаку снаружи, рассудив, что на такое оружие никто не позарится, а на серпе не написано, что им то ли оставили, а может быть и не оставляли древнее божество без причиндалов.

Возле третьей витрины Грубер завис надолго, разглядывая странного вида оружие: топор с довольно широким топорищем с одной стороны, к которому с другой стороны был приделан молоток наподобие отбивного. Когда-то очень давно, в прошлой жизни, молодой хирург Алексей таким отбивные из мяса делал. Крепил всю эту конструкцию к древку металлический штырь, который словно создавал противовес более тяжелому топорищу. Штырь был тщательно заточен и сам по себе представлял грозное оружие. Так и не вспомнив, что это вообще такое, Грубер наклонился к пояснению.

«Полэкс появился в Европе примерно в XV–XVI веках и предназначался для пешего боя. Согласно разрозненным историческим источником, существовало множество вариантов этого оружия. Отличительной особенностью считается длинный шип на вершине. Таким образом, мы получаем очень многофункциональное оружие: тут и тяжелое лезвие топора, и молот с шипом-противовесом, и многое другое. На древке полэкса можно заметить металлические плоски. Это так называемые лангеты, обеспечивающие древку дополнительную защиту от перерубания. Конкретно на этом образце мы видим и рондели — специальные диски, защищающие кисти рук. Согласно некоторым, нашедшим подтверждение данным, этот полэкс являлся любимым оружием Генриха Крамера и сыграл немаловажную роль в создании знаменитого «Молота ведьм».

— Боже, какая же здесь дичь иногда написана, — Грубер протер лицо. — Такое чувство, что это кластер — это совокупная концентрация всех различий мультиверсума. Надо бы Чинка найти и поспрашивать, потому что ночевать я здесь останусь только в качестве трупа.

Больше Грубер не нашел в витринах ничего примечательного для их маленькой компании. Остальное оружие было представлено в основном мечами, которыми ни Грубер, ни Снегирь, если ему память не изменяла, пользоваться не умели. Практической пользы от знаменитых и легендарных мечей для них не было, а таскать на себе дополнительную тяжесть… В Улье царствовала совершенно другая система ценностей, и эти ценности можно было в кармане унести, правда с добычей могли возникнуть определенные проблемы, но это уже были те самые мелочи, с которыми Грубер все-таки сумел примириться.

Обойдя весь зал и заглянув в каждую витрину, он вернулся к третьей витрине и все-таки забрал полэкс, которым великий инквизитор когда-то ведьм рубил, а еще колол, и, похоже, кости дробил — согласно проверенной легенде.

После этого быстро вернулся к лестнице и спустился в холл, откуда не снижая скорости, дошел до комнаты, в которой оставил Снегиря и Занозу.

— Почему он так долго? — Заноза сидела с ногами на диване и нервно посматривала на дверь. В этом пустом кластере, где кроме одного элитника и Грубера им никто не встретился, было на самом деле жутковато. — И почему у меня складывается ощущение, что элитника привел сюда именно твой приятель?

— Потому что так, скорее всего, и есть, — пожал плечами Снегирь. — Когда мы в прошлый раз были здесь, мы вообще никого не заметили. Грубер, правда, говорил, что столкнулся с одним рейдером, но тот утром куда-то исчез, так что сам Грубер не уверен, что тот ему не прибредился. Меня вот больше волнует, где остальные ребята Пастора? Почему их до сих пор здесь нет?

— Я не знаю! Я вообще уже ничего не понимаю, кроме того, что это очень странное место. Настолько странное, что просто жуть берет, — Заноза обхватила ноги руками и уткнулась в колени. Хотелось есть, но она терпела, потому что они сейчас очень сильно зависели от того парня, который ушел, чтобы осмотреться. А еще сильно хотелось плакать. Ей было жалко себя; она действительно переживала за команду Пастора, который ей ничего плохого ни разу не сделал; ей было жалко Снегиря, который осторожно разминал руку, чтобы в случае опасности суметь что-нибудь противопоставить врагам…

Дверь распахнулась, и Заноза вскочила с дивана, одновременно передергивая затвор своего УЗИ. Снегирь схватил ружье.