— Машина за углом, — указала эль-Неренн.
— Сейчас всё погрузят, — девушка поклонилась. — Благодарю вас за то, что покупаете у нас.
— Скажите, — эль-Неренн положила список на стойку, указала кончиком ногтя. — Это — от печени, верно?
И вновь беспокойство. На этот раз отчётливое. Чего она боится? — подумала эль-Неренн.
— Да,
— Я хотела бы взять ещё один стандарт, — эль-Неренн и сама не понимала, зачем ей это. — Оплачу сама, — достала другую карточку.
Следующую реплику эль-Неренн никак не ожидала.
— З-зачем? — девушка нервничала всё сильнее. Оглянулась несколько раз. Эль-Неренн посмотрела ей в глаза. Девушка отвела взгляд в сторону.
— Для меня, — эль-Неренн протянула карточку, и девушка вставила ту в гнездо. — Как раз ищу хорошее лекарство.
Ого! Сто двенадцать
Страх. Девушка пыталась скрыть его, изо всех сил, но ей это плохо удавалось.
Эль-Неренн кивнула, спрятала коробку с капсулами в сумку (великовата для кармана) и удалилась. Ощущала на своём затылке взгляд девушки. Задержись она в аптеке ещё на несколько секунд, на затылке был бы ожог.
Очень интересно. Не забыть спросить у Леронн, что бы это значило.
— Спасибо, я сам справлюсь, — Веньес захлопнул багажник и выпрямился. — Позвоните мне ещё раз, когда надумаете возвращаться.
— Скажите, где здесь можно пообедать?
— Кафе вон там, через площадь, — указал шофёр. — Обычно девушки обедают там. Пройдите по проспекту чуть дальше — там ещё будет несколько заведений. Там же книжные магазины.
Откуда он знает про книжные магазины? Тери поймала эль-Неренн уже на выходе из дома и, краснея, вручила листик с названиями. «Живые книги». Тери, оказывается, любит драмы. Кто бы мог подумать! Заказала не пирожные, не сладости — а книги, пусть и «живые». Так-так…
— Спасибо, — эль-Неренн коротко поклонилась, отошла от машины.
— В северную часть города лучше не заходить, — посоветовал шофёр. — Особенно ближе к вечеру. Приятно провести время, эль-Неренн.
Приятно провести время не получалось. Две недели, когда она могла себе позволить жить так, как хотелось, остались далеко-далеко, в другой и недоступной жизни. Первые две недели в доме Эверан эль-Неренн испытывала острое желание выть от безнадёжности. Заключение, пусть и на сносных условиях, оставалось заключением. Служба, пусть и в приличном доме, оставалась услужением. Сил терпеть это оставалось совсем мало.