Мозаика. Книга первая

Да, на первый взгляд странно, почему дочь известного рода работает служанкой — пусть и главной. Но это легко объяснить — за провинность. Достаточно обычное наказание. Да и работа у Леронн не слишком пыльная. Ответственная, это точно, тут сказать нечего: Леронн прекрасно со всем справляется, знает своё дело. Но зачем, зачем ей вмешиваться в спор за наследство? Грязи не оберёшься.

История с кражей имущества дома кажется вполне понятной. Жадность. Захотелось поживиться, раз представился случай. Вполне возможно, что и Хейнрит причастен к этому. И тоже — никаких явных доказательств. В случае чего, достанется Мейсте, Мегин и Инни. Сговор слуг.

Эль-Неренн потрясла головой. Не надо было ввязываться. Мегин права: одна лишь попытка обвинить дочь известного рода в преступлении, не имея неопровержимых доказательств — и головы не снести. Даже если это не дом Рекенте.

Эль-Неренн потрогала «амулет» — знак, который оставила Веранно. Висит на шее. Полномочия выступать от её имени. Тоже странно — ведь всем в поместье заправляет старшая. Пойдёшь против её воли — невольно нарушишь волю хозяйки дома. Что, знак даёт право не обращать внимания на такие противоречия? Показать его Леронн, в случае чего, и послать старшую куда подальше?

Не связывается. Немного не связывается.

Шум. Эль-Неренн обнаружила, что стоит у чёрного хода, рядом с дорожкой, ведущей в парк.

Кесстер. Седовласый привратник-шофёр-сантехник — на все руки мастер закрыл дверь, ведущую в подвал. Рядом с ним на земле стояли две корзины.

В молодости должен был быть красавцем, подумала эль-Неренн. Если и сейчас выглядит настолько хорошо. Мейсте не настолько широкоплечий и широколицый, но сходство несомненное.

— Не спится, теаренти? — Кесстер коротко поклонился. — Сегодня будет хорошая погода.

— Почему вы так обращаетесь? Теарин Леронн будет недовольна.

— Кто из нас ей скажет? — Кесстер добродушно рассмеялся. — Я сразу вижу приличного человека, теаренти. С первого взгляда. Хотел поблагодарить вас за внука. Я знал, что он во что-то впутался, но Мейсте никогда ни в чём не признается.

Эль-Неренн поклонилась в ответ.

— Для чего это? — указала она на корзины.

— «Жёлуди» собрать. Пора уже. Хотите составить компанию?

Эль-Неренн кивнула, взяла одну из корзин — оказалась лёгкой — и направилась по узкой тропинке близ стены дома, к «электрическим деревьям». Наросты — «жёлуди», как их называли за сходство — постепенно образовывались на ветвях и в пазухах листьев. Как только достигали светло-оранжевого цвета, их можно было собирать.

Генетические эксперименты этого вида как-то быстро окончились — едва лишь были открыты фантомные структуры и управляемый термоядерный синтез. Эль-Неренн припомнила статью про «электрические деревья», но своими глазами увидела их впервые только в поместье Эверан. Одного «жёлудя» хватало, чтобы освещать комнату — по вечерам — несколько недель. Это был не главный источник энергии, которую производили деревья, но собирать «жёлуди» — необходимость, перезревшие «плоды» на пользу дереву не идут. Электричеством дом и так обеспечен.

— Одежда у вас не та, — покачал головой Кесстер, — на деревья я сам полезу. Собирайте то, что будет просыпаться.

Разговора особого не получилось. Не кричать же — охрана поблизости, да и окна комнат хозяев выходят на эту сторону. Эль-Неренн подбирала «жёлуди» — те были неожиданно тяжёлыми для плода (пусть и не были плодами), пахли приятно — чем-то смолистым — и на ощупь напоминали шёлк.

Минут через сорок «урожай» был собран.

— Спасибо, — Кесстер заговорил, едва они, с тяжёлыми корзинами за плечами, повернули за угол. — Наклоняться мне уже тяжело. Обращайтесь ко мне, теаренти, если потребуется. Я помогу.