Мозаика. Книга первая

— В чём именно поможете?

— В чём угодно. Госпожа предложила мне уйти, вчера вечером. Но я не уйду. Мои и Мейсте предки служили здесь триста лет.

Они остановились у двери в подвал.

— Она и вам предложила уйти, верно? — спросил Кесстер, вполголоса. — И вы тоже отказались.

Эль-Неренн кивнула.

— Я никому не скажу, теаренти, — Кесстер перенёс обе корзины вниз, вернулся, запер двери. — Что-то будет, это точно. Но я не боюсь. Ни за себя, ни за Мейсте. Он рассказал мне про… цветочную поляну. Спасибо, теаренти. Его словно подменили.

— У вас тоже есть любимые воспоминания? Сновидения?

Кесстер постоял, глядя в глаза эль-Неренн, и улыбнулся.

— Нет, теаренти. Я уже слишком стар. С меня достаточно того, что у меня есть.

Он достал из кармана и вручил эль-Неренн «жёлудь» — узор на макушке его напоминал солнце, с лучами — как рисуют дети.

— Возьмите, теаренти. На память. Только не бросайте в воду.

* * *

Старшая сегодня завтракала со всеми, в общем зале. Леронн носила красно-чёрную шапочку и была раздражительнее обычного. Прочие держались поодаль, хотя разговоры не прекращались.

Вот как. Понятно, почему Лер вчера была злой, как сто собак. Сегодня будет злой, как тысяча. С чего это она решила снизойти до общества остальной прислуги?

Асетт подозвала эль-Неренн, когда завтрак был окончен.

— Инни сегодня «под луной», — пояснила она. — Поможешь мне на кухне?

Кухарка умела приказывать так, что это не воспринималось, как приказ. Просьба, не более того. Эль-Неренн кивнула.

— Подойду минут через десять, — пообещала она. Подошла к Тимо (та уселась подальше от старшей и была, вновь, мрачной и неразговорчивой).

— Идём, — шепнула эль-Неренн ей на ухо. — У меня кое-что есть.

У себя в комнате эль-Неренн вручила девочке пакет. Та заглянула внутрь, восторженно взвизгнула и бросилась альбиноске на шею. Шесть пакетов орехов — разных — и две «живые» книги. Судя по тому, как Тимо себя вела, ей удалось угодить.

— Только не ешь всё сразу, — напомнила эль-Неренн. — Живот заболит у тебя, а достанется мне.