На модеме замерцал зеленым встроенный светодиод, на экране лэптопа развернулся браузер, и девушка, подняв на Валентина свои черные, необычного разреза, глаза, улыбнулась так радостно, что Шагровский расцвел в ответ. Она не просто нравилась Валентину, рядом с ней он чувствовал себя сильнее, решительней и нежнее, чем был до того, хотя никто и никогда не мог сказать, что он слаб, нерешителен или груб. Совместно пережитая опасность сближает, рождает иллюзию отношений, которых на самом деле и в помине нет, но тут все казалось сложнее — то же самое чувство он пережил, когда впервые увидел Арин в аэропорту. Как там говорится, когда на секунду замирает сердце?
«У меня были красивее, чем ты, но никогда не было лучше».
Почти в ту же секунду, как Арин нажала на «enter» для входа в сеть, в кармане Вальтера-Карла зазвонила сотовая трубка.
«Лендровер» уже не прыгал козлом по проселочной дороге, а достаточно бодро ехал по шоссе на север. Окна во внедорожнике были открыты, из приемника доносилась музыка, а пассажиры выглядели туристами, возвращающимися с джип-сафари — те же покрытые налетом пыли лица, покрасневшие от солнца, обветренные. Любителей офф-роад в последние годы развелось много, машина никаких подозрений не вызывала.
Вальтер достал свою «нокию», посмотрел на высветившийся номер и быстро выкрутил звук магнитолы на минимум.
— Да, я слушаю…
Его собеседник находился в Западном Иерусалиме, и его внешность могла бы вызвать массу вопросов у израильской полиции — людей такой наружности частенько обыскивали, даже без оснований.
— Это Хасим, — сказал он в трубку тонким, рвущимся голоском. — Есть первые результаты.
Хасим выглядел, как арабский боевик, говорящий голосом кастрата, но на самом деле кастратом он не был, никогда в «акциях» не участвовал и ничего тяжелее пиалы с чаем в руки не брал. Более того, если бы он действительно был просто боевиком, то вреда стране, в которой жил, приносил бы гораздо меньше. Выпускник техниона в Хайфе, прекрасный физик-электцонщик и талантливый механик, давно ушедший на полулегальное положение, он в одиночку заменял целую группу электронной разведки, и трудился, естественно, не на Моссад. Чаще всего его услугами пользовались экстремисты, но Хасим работал и по свободному найму: патриотизм — дело хорошее, но кушать что-то надо каждый день. Деньги, приходящие от нефтяных шейхов на борьбу с израильскими оккупантами, было кому тратить и без Хасима. А ведь комната, в которой он находился, была уставлена сложнейшей аппаратурой, самой лучшей, что можно купить за деньги — легальной и нелегальной. Видно было, что на это оборудование потрачены большие деньжищи, возможно, что почти все, что технарь зарабатывал, так как одет Хасим был бедно, можно даже сказать, вызывающе бедно, словно был не высокообразованным специалистом, а нищим дервишем.
— На номер, который вы поставили на отслеживание, звонили.
— Ну, и? — спросил Вальтер. — На него все время звонят…
— Точно… — согласился Хасим. — Звонят. Но с этого номера звонок поступать никак не должен. Это карточка оператора «Orange» и, если я не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, — Хасим захихикал, — по записям оператора, она принадлежит арабу. Вы же знаете, все сотовые операторы ведут учет по продажам. Так вот… Я прогнал номер по базе — куплена в Иерусалиме, подписан двухлетний контракт на имя Якуба Воу.
Английский у Хасима был превосходным, едва ли не лучше, чем у Вальтера. Говорил технарь без акцента, разве что иногда в речи пробивалась глухая «г».
— Потом с этого же номера перезвонили на домашний. Потом снова на мобильный и долго держали.
— Засек, откуда звонили?
— Можно сказать — засек. Ближайшая сота…
Телефон Вальтера пискнул, принимая короткое сообщение.
Он глянул на экран — долгота, широта.
— Точнее сказать не могу, — продолжил Хасим.
ebooksa