Отчеты о результатах токсикологических и иных криминалистических экспертиз.
Главное — помнить о том, что фактологической информации никогда не бывает слишком много.
После рассмотрения и обобщения всех имеющихся данных делается вывод об их полноте и достоверности. Если для вывода эксперта о результатах вскрытия требуется дополнительная информация (например, о размере, форме и глубине ран), он связывается с проводившим его патологоанатомом и получает необходимые уточнения. Такое личное общение полезно не только для принятия решения по установленным фактам, но еще и для того, чтобы обсудить со специалистом его собственные выводы и с учетом уровня его подготовки и практического опыта определить, насколько он уверен в их корректности. Памятуя о том, что отчет о вскрытии носит описательный характер и обычно не содержит интерпретирующих оценок, следует настоятельно рекомендовать осуществлять такого рода личные контакты при любой возможности. Во многих случаях они являются залогом полноценного понимания случая и надлежащего качества анализа.
Связь между судебной медициной и системой уголовного правосудия носит неочевидный и сложный характер и варьируется в зависимости от юрисдикции. Начнем с азов. Что такое судебная медицина? Это лицензируемая медицинская специальность, требующая прохождения стажировки под руководством специалиста и наличия опыта практической работы. Чтобы быть допущенным к сертификационному испытанию Американского совета по патологии, кандидат обязан как минимум год обучаться по утвержденной программе подготовки специалистов.
С позиций судебной медицины двумя краеугольными камнями любого расследования являются (1) идентификация и документация результатов посмертного исследования; (2) интерпретация этих результатов в контексте обстоятельств смерти. Результаты посмертного исследования могут быть положительными или отрицательными. Предположим, нам известно, что перестрелке со смертельным исходом предшествовала стычка, в ходе которой убитый предположительно получил удар трубой. Тогда наличие огнестрельной раны на теле жертвы будет положительным результатом, а отсутствие следов удара тупым предметом — отрицательным. Полезным дополнением к изучению обстоятельств смерти может стать ознакомление с историей болезни и/или медицинской картой жертвы. Разумеется, ключевая проблема здесь состоит в субъективном, оценочном характере суждений, которые выносятся на основе результатов посмертных исследований. В этом отношении в работе судмедэксперта нет ни единого аспекта, где не требовалось бы применить знания и опыт для вынесения обоснованного вердикта. Мне хотелось бы напомнить слова ныне покойного бывшего главного судмедэксперта Нью-Йорка Милтона Хелперна в ответ на предложение дать свою оценку только на основании отчета о вскрытии. «Судебная медицина не та специальность, в которой выводы являются суммой сложения фактов, перечисленных в отчете о вскрытии», — сказал он. Это высказывание применимо как к криминалистике в целом, так и непосредственно к исследованиям обстоятельств смерти. При отсутствии необходимых знаний и здравого смысла лучше поискать себе другую работу.
Программы подготовки судебно-медицинских экспертов сильно различаются по объему практических занятий и степени вовлеченности наставников. В США в этой области работает порядка двухсот лицензированных специалистов, однако они существенно различаются по уровню квалификации, мотивации, загрузки и прочим факторам, влияющим на работу. Схожие различия наблюдаются и в финансировании, технической оснащенности и других административных ресурсах, выделяемых разными юрисдикциями на нужды исследований причин смерти. В ряде случаев посмертные судебно-медицинские освидетельствования выполняются патологоанатомами, практически не имеющими специальной подготовки в этой области. Есть разные системы. Есть разные люди. И если принять во внимание эффект сочетания этих факторов, то представляется даже удивительным, что такое большое число дел расследуется достаточно хорошо. И в то же время совершенно неудивительно, что некоторое количество дел разваливается из-за технических неувязок.
Поэтому важно понимать, что судебно-медицинская информация, попадающая к профайлеру, не единообразна и различается по степени значимости и что для повышения качества и полезности этих важных данных нужны дополнительные исследования. На одном полюсе работы судебно-медицинских экспертов — заключения, несовершенные до такой степени, что даже не соответствуют свидетельству о смерти. На другом полюсе — пояснительные записки к результатам посмертных исследований, содержащие массу параметров, которые могут оказаться критически важными для следствия (например, данные о калибре пули, о последовательности причинения увечий, о приеме наркотиков и т. п.). А эти детали во многом определяются мотивацией, чертами характера и складом ума преступника.
После изучения предоставленной информации и оценки ее значимости пора приступать к ее отбору — процессу, входящему в инструментарий всех судебно-медицинских экспертов, включая патологанатомов. Насколько убедительны выявленные факты? Насколько достоверны данные экспертиз?
• Время наступления смерти
• Давность смерти
• Расстояние ведения огня
• Вид тупого предмета, послужившего орудием убийства
• Особенности телесных повреждений, свидетельствующие о применении конкретных видов оружия или предметов
• Признаки сексуального насилия
• Степень силового воздействия
• Свидетельства употребления наркотиков
Этот список может быть продолжен в зависимости от конкретных обстоятельств смерти и предполагаемого сценария расследуемого преступления.
Фотографии с места преступления и из прозекторской, предоставленные профайлеру, изучаются не только с целью поиска фактических подтверждений содержащейся в отчете информации, но также для выявления деталей, которые патологанатом мог упустить. Большинству судебных патологоанатомов доводилось провести вскрытие и подготовить отчет, чтобы при повторном просмотре фотографий обнаружить телесное повреждение, которое ускользнуло от их внимания или было неверно истолковано во время работы у секционного стола. Похожие вещи можно было заметить и в материалах изученных нами дел. Где-то осталась незамеченной типичная травма от удара тупым предметом. Где-то проигнорировали или неверно интерпретировали явные следы удушения. Не стоит рассматривать эти упущения в качестве свидетельств некомпетентности или профнепригодности местных патологоанатомов и следователей. В таком сложном, междисциплинарном и основанном на интерпретации деле, как исследование причин смерти, следует всегда давать людям возможность извлекать уроки из своих ошибок.
Было бы упрощением сказать, что составление психологического портрета является исключительной компетенцией профайлера. Тем не менее судмедэксперт не должен вмешиваться в процесс создания психологического портрета до завершения собственного анализа предоставленных материалов. Это способствует достижению более высокого уровня объективности. Однако после завершения анализа соответствующих данных судмедэксперту пора приступать к обсуждению с профайлером деталей дела. Это можно сделать и при личной встрече, и в ходе группового обсуждения. Лично мне намного больше импонирует второй вариант, хотя групповые совещания и занимают больше времени. Пока это не стало постулатом судебно-медицинской работы, но должно бы, поскольку давно известно, что две головы лучше, чем одна. В небольшой группе опытных участников следственных действий количество полезных для расследования идей возрастает в геометрической прогрессии. Исходя из этих соображений бюро судебно-медицинской экспертизы Вашингтона официально предписывает включать судмедэкспертов в состав групп по расследованию любых сложных дел. Это делается с целью обеспечения обмена идеями, а также для документирования и согласования установленных фактов.
При составлении психологического портрета преступника приходится опираться на заключение судмедэксперта, поэтому так важно сделать правильные выводы о смерти жертвы.
ebooksa