На берегу Севана

22
18
20
22
24
26
28
30

Долго стояли так ребята, любуясь этим новым для них, прекрасным миром. Первым опомнился Камо.

– Поздно, идем, – поторопил он товарищей.

Они вернулись, взяли свои мешки и, перепрыгивая с камня на камень, спустились к озеру.

Геологи остались на вершине, продолжая свои записи. Их интересовала структура этих гор.

Зеленый луг, окружавший озеро, был, казалось, покрыт пышными, многокрасочными восточными коврами: так много было на нем цветов.

Сидя на берегу, ребята любовались плескавшимися в водах озера дикими утками. Непуганые птицы, казалось, и не замечали присутствия людей.

Солнце освещало глубины озера, выделяя каждый камешек, каждую песчинку на его дне. В ярких лучах, прорезавших воду, искрились серебряные бока рыбы краснушки.

Армен сидел поодаль над листком бумаги и сосредоточенно грыз карандаш.

Асмик заметила, что у него от волнения дрожит рука. Подмигнув товарищам, девочка шепнула:

– Тсс…

Но Камо, не церемонясь, потянул Армена за рукав:

– Ну-ка, что ты там написал? Прочитай-ка нам, Армен! Я уверен, у тебя получилось прекрасно. Ведь здесь все, что нужно поэту: озеро, цветы, горный ветерок и, наконец… – Камо лукаво поглядел в сторону Асмик и улыбнулся.

Армен покраснел и хотел спрятать свое произведение, но Грикор подскочил и быстро вырвал листок у него из рук:

– Ну, чего ты ломаешься? Давай почитаем!

Уморительно гримасничая, Грикор опустился на колени перед Асмик. Одну руку он крепко прижал к сердцу, а в другой были стихи Армена.

Листок со стихами Грикор держал вверх ногами, и то, что он начал «читать», он тут же и сочинял. Подражая народным певцам – ашугам, Грикор притворно жалобным голосом продекламировал нараспев:

О газель моя, фея! Ты – в сердце моем. Пусть зурна о твоей красоте говорит! Ты зажгла мою душу священным огнем, И с тех пор мое сердце, как факел, горит. Я бы выпил Севан, чтоб совсем не сгореть, Чтоб огонь в моем сердце пылать перестал… Брошусь в волны Севана и буду шипеть, Как в корыте с водой – раскаленный металл.

«Дочитав», Грикор отдал листок Асмик и, припрыгивая на одной ноге, сбежал к озеру. Тут он, как был в одежде, бросился в воду.

Ребята смеялись до упаду.

Грикор вылез из воды и, выжимая мокрую одежду, сказал:

– Вот теперь я понимаю, почему мать обливает клушек холодной водой, – у меня сразу весь пыл прошёл.