Черные скалы, подняв к небу острые, зубчатые вершины, глядели хмуро.
В расщелинах скал выл ветер. Угрожающе кричали орлы, обеспокоенные присутствием людей. А когда ветер стихал и наступала тишина, из глубины Черных скал доносился глухой, отдаленный шум.
«Отчего стонет и кряхтит гора?» – думал Арам Михайлович. Как ни прислушивался он сейчас к звукам, доносившимся из глубин таинственной пещеры, определить их причины не мог.
Осматривая пещеру издали, учитель нашел, что она напоминает открытую пасть. Верхняя «губа» пасти – грубая, неровная, словно вся в порезах; нижняя – ровная, гладкая, даже блестящая.
Вглядевшись, Арам Михайлович заметил, что от этой нижней «губы» вниз по скале, до самого дна пропасти, проходит такая же гладкая и блестящая полоса. Будто сказочный Фархад[11] стал здесь и могучей рукой своей сверху донизу провел эту словно лаком покрытую полосу на отвесной стене скалы…
«Что же это за загадочная полоса такая?» – думал учитель.
На следующий день дед Асатур сказал деревенским старикам:
– Ясно как божий день: в Чанчакаре никаких дэвов нет!
В селе все только и говорили об изумительных находках, сделанных ребятами. Один завистник Артуш по-прежнему был недоволен и ворчал по адресу Камо: «Заважничал!»
В тот же день учитель послал в Академию наук Армянской ССР следующую телеграмму:
«Профессору Севяну. Из пещер Чанчакара извлечены в большом количестве предметы средневекового вооружения и домашнего обихода. Прошу прислать археологов».
Необыкновенные ульи, привезенные с Чанчакара, были помещены в одном из углов колхозной пасеки.
Председатель Баграт сказал деду Асатуру:
– Язык диких животных лучше всех ты, дедушка, понимаешь. Тебе я и поручаю заботу об этих пчелах. Вреда от них не будет, а польза – безусловно.
Дед Асатур раскрыл корзины и выпустил пчел на волю.
Пчелы вылетели и сейчас же окружили карасы.
– Теперь каждая пчела по запаху найдет свой улей, свою семью, – сказал Арам Михайлович.
У отверстий кувшинов произошло немало боев, пока пчелы размещались в своих гнездах.
– Почему пчелы избрали жильем кувшины? Неужели у наших предков были такие ульи? – спросил Армен у Арама Михайловича.
– Твое предположение, что люди поднялись в пещеры по дереву, а потом не смогли оттуда выбраться, мне кажется верным. Однако думать, что они взяли с собой пчел и держали их в кувшинах, было бы ошибкой. Просто, когда в пещерах не осталось людей, семьи диких пчел, роясь, начали устраиваться в таких удобных квартирах, какими оказались для них эти кувшины.