— Вы его задушите, Жильдас! — вступилась Нанон.
— Да я его только чуть-чуть прижал! — улыбаясь, ответил бывший хозяин «Прекрасной Амелии».
Между тем Жюэль, с трудом переведя дух, пришел в себя и обратился к дядюшке Антиферу, нервно шагавшему по комнате:
— Когда же свадьба, дядя?
— Какая свадьба?
— Моя свадьба с моей любимой Эногат, — ответил Жюэль. — Разве это не было решено?
— Да, решено, — подтвердила Нанон.
— Если только Эногат не раздумала выйти за меня с тех пор, как я стал капитаном дальнего плавания…
— О, Жюэль! — ответила девушка, протягивая ему руку, в которой, как уверяет добряк Трегомен, лежало ее сердце.
Дядюшка Антифер не ответил; казалось, он все еще старался определить направление ветра.
— Итак, дядя? — настаивал молодой человек. И он остановился перед ним, высокий, красивый, с сияющими от счастья глазами.
— Дядя, — продолжал он, — ведь вы же мне сами сказали: свадьба будет назначена, когда ты выдержишь экзамен и вернешься.
— Да, и мне кажется, старина, что ты так сказал, — осмелился подать голос Трегомен.
— И вот… я выдержал экзамен, — повторил Жюэль, — и вернулся… и, если, дядя, вы ничего не имеете против, мы устроим свадьбу в первых числах апреля.
Пьер-Серван-Мало даже подпрыгнул.
— Через восемь недель?.. Почему не через восемь дней… восемь часов, восемь минут?
— О! Если бы это было возможно! Я бы не протестовал!
— Но нельзя же так скоро, — возразила Нанон, — нужно многое приготовить, купить…
— А еще я должен успеть заказать новый костюм, — сказал будущий шафер, Жильдас Трегомен.
— Итак… пятого апреля? — спросил Жюэль.