— И он имеет право определить их стоимость — уже по одному тому, что ему завещан один процент?
— Да.
— Так вот, если он должен присутствовать при этой операции, как вам кажется — он имеет право знать, где и когда она будет происходить?
— Да.
— И, если по вашей вине или даже по какому-нибудь другому обстоятельству он не сможет присутствовать в качестве душеприказчика, не будет ли оспорено наследование и не будет ли повода к процессу, который вы, несомненно, проиграете?..
— Да.
— Итак, дядя, значит, вы обязаны согласиться на общество Бен-Омара во время вашей экскурсии по заливу?
— Да.
— И теперь вы, конечно, скажете ему, чтобы он готовился в путь вместе с нами?
— Нет! — ответил дядюшка Антифер.
И это «нет» было произнесено таким страшным голосом, что ударилось, как пуля, прямо в грудь нотариусу.
— Послушай, — заговорил Жильдас Трегомен, — ты не хочешь внять голосу рассудка, и ты неправ. Почему ты упрямо идешь против течения? Умнее всего послушаться Жюэля и последовать его совету. Конечно, Бен-Омар внушает мне такую же неприязнь, как и тебе, но раз уж его присутствие неизбежно, давай лучше покоримся судьбе…
Жильдас Трегомен очень редко позволял себе такие длинные монологи, и еще реже его друг позволял ему их доканчивать. Но как сжимались у Антифера кулаки, как скрипели челюсти, какими гримасами подергивалось его лицо, пока Трегомен выкладывал свои аргументы… Можно даже поверить, что этот добряк, весьма довольный своим красноречием, вообразил, будто ему удалось убедить неукротимого бретонца.
— Ты все сказал, лодочник? — спросил Антифер.
— Да, — ответил Жильдас Трегомен, бросив торжествующий взгляд на Жюэля.
— И ты тоже, Жюэль?
— Да, дядя.
— Отлично! В таком случае, убирайтесь оба к черту! Если вам угодно совещаться с этим стряпчим, пожалуйста, я вас Не неволю. Что же до меня, то я могу его называть только негодяем и мошенником! А затем — добрый день или добрый вечер, выбирайте сами!
И Пьер-Серван-Мало испустил такое проклятие, в котором, по флотскому обычаю, соединились вместе все громы небесные; чубук вылетел у него изо рта, как горошина из стручка; затем, даже не подобрав трубки, он исчез, словно его ветром сдунуло.
И все-таки Жюэль отчасти добился своего. Дядюшка Антифер, сознавая, что это его прямой долг, не запретил племяннику посвятить нотариуса в их планы. И, когда Бен-Омар, понукаемый Сауком, приблизился к Жюэлю (без малуинца он немного осмелел), между ними тотчас же завязался разговор.