Хмурый Хэм сидел там на толстой изогнутой ветке мертвого дерева без коры, подложив под подбородок когтистую пятерню.
– Здластвуйте, вы клокодил Гена? – поинтересовалась малышка, держа за ногу тряпичную куклу рыжего очкарика.
– Ну да. И что? – не глядя на девочку, утомленным голосом отозвался тот, словно от нечего делать. – Иди, пасись.
– А ты сыглаешь мне на галмошке?
– Где ж я тебе ее возьму-то, дурочка? – ответило зеленое чудище, покосившись не малышку сердитым глазом. Потом быстро моргнуло, и вдруг в его хитрых глазищах забегала мысль. Бодро соскочив с ветки на соломенный настил, Хэм уселся поближе к решетке. – Впрочем, почему бы и нет? – сказал он мгновенно изменившимся ласковым голосом. – Но только давай сначала сыграем в одну игру. Видишь, вон там справа – кнопочки? Во-он там…
В кафедральном соборе патриарх читал речь на миропомазание и венчание престолу российскому, когда к Дане, наступая на ноги придворным, пробрался агент имперских спецслужб и тихо сказал ему на ухо:
– Ваше Величество, самозванец сбежал.
– Что вы такое говорите? – подскочил ошарашенный цесаревич.
– Взял в заложницы маленькую девочку, потребовал немедленно доставить его на орбиту и состыковать с кораблем настоятеля Ордена Луны аббата Козы. Жизнь девочки подвергалась опасности, и мы вынуждены были выполнить его требования… Корабль тут же покинул Солнечную систему, уйдя в гиперпространство.
– Не может быть! – невольно воскликнул царевич. – Вместе с девочкой?!
– Нет, девочку, он отпустил.
– И как она?
– Нормально. Говорит, что Гена хороший.
– Хм… Ну, что ж тогда… Ох! – вдруг дошло до царевича. – Он ведь спер машину оживления!
– Что-что? – не понял агент.
– Да так, ничего… – махнул рукой наследник российского престола. – Обидно, конечно… – пробормотал он уже сам себе.
– Ваше Величество, ваш выход на амвон, – сообщил ему церемониймейстер.
– Ах ты, Господи! – подскочил тот. – А где моя корона?!
… В мундире, белом как крещальная рубаха, восходил цесаревич Даниил к царским вратам, где с регалиями на подносе его ожидали патриарх и члены Синода. Вот цесаревич склонился перед главой русской церкви, и тот, возложив на него свои святительские длани, помолился и помазал его миром. Под величественные песнопения Даню облачали архиереи. «Достоин!» – говорили они, навешивая ленты орденов и надевая мантию. «Да украсит тя, яко невесту-у…» – мычали протодьяконы, «многая лета…», – пели на клиросе.
ebooksa