– Я стою дюжины таких, как ты, – промямлил он.
Малфой вместе с Краббе и Гойлом покатились со смеху, а Рон, не решаясь оторвать взгляд от игры, подбодрил:
– Так его, так, Невилл.
– Лонгботтом, если бы мозги были золотом, ты был бы беднее Уизли… И это еще слабо сказано.
Рон от беспокойства за Гарри и так уже был на пределе.
– Слушай, Малфой, предупреждаю – еще слово…
– Рон! – вскрикнула Гермиона. – Гарри!..
– Что? Где?
Гарри вдруг резко пошел вниз. Зрители заахали, завопили. Гермиона вскочила с места, сунув скрещенные пальцы в рот, и завороженно смотрела, как Гарри пулей несется к земле.
– Уизли, радуйся, Поттер денежку углядел, – сказал Малфой.
Рон не выдержал. Малфой не успел и ахнуть, как Рон уже сидел на нем, притиснув к трибуне. Невилл поколебался и перелез через спинку скамьи – помочь.
– Давай, Гарри! – закричала Гермиона, вскочив на сиденье, чтобы лучше видеть.
Гарри летел прямо на Злея, и Гермиона не замечала у себя под ногами ни Рона с Малфоем, ни визжащего клубка из рук и ног, в который сплелись Невилл, Краббе и Гойл.
А в воздухе Злей повернулся на метле и успел заметить, как совсем рядом мелькнуло нечто малиновое, – и тут же Гарри, триумфально воздев над головой руку с пойманным Пронырой, вышел из пике и взмыл ввысь.
Трибуны взорвались – это был рекорд: никто не помнил случая, чтобы Проныру поймали так скоро.
– Рон! Рон! Ты где? Игра окончена! Гарри победил! Мы победили! «Гриффиндор» впереди! – Визжа, Гермиона, танцевала на сиденье, а затем кинулась обниматься к Парвати Патил в переднем ряду.
В футе от земли Гарри спрыгнул с метлы. Он не верил сам себе. Он победил – игра окончена; она продлилась едва ли пять минут. Гриффиндорцы один за другим соскакивали с метел на поле. Неподалеку приземлился Злей с белым лицом и поджатыми губами – и тут Гарри почувствовал у себя на плече чью-то руку, поднял голову и встретился взглядом с улыбающимся Думбльдором.
– Отлично, – похвалил Думбльдор так тихо, что услышал только Гарри. – Приятно видеть, что ты не скучал по зеркалу… занимался делом… молодец…
Злей сердито сплюнул на землю.
Немного погодя Гарри вышел из раздевалки – отнести «Нимбус-2000» в сарай. Давно уже он не был так счастлив. Теперь ему есть чем по-настоящему гордиться – уже никто не скажет, что он известен только своим именем. Никогда еще вечерний воздух не пах так сладко. Гарри брел по мокрой траве, вновь переживая события последнего часа: тот слился в упоительный калейдоскоп счастья – вот к нему бегут гриффиндорцы и на плечах уносят с поля, вот поодаль скачут Рон и Гермиона, и у Рона из носа течет кровь, а он все равно орет: «Ура!»