–
Через пару секунд они стояли перед коридором третьего этажа – и дверь туда была уже приоткрыта.
– Ну вот, – тихо сказал Гарри. – Злей обошел Пушка.
Увидев открытую дверь, они словно впервые осознали, что их ждет. Гарри под плащом повернулся к спутникам.
– Если хотите вернуться, я пойму, – сказал он. – Можете взять плащ, мне он больше не нужен.
– Не дури, – сказал Рон.
– Мы с тобой, – добавила Гермиона.
Гарри толкнул дверь. Она распахнулась со скрипом – и тут же раздалось низкое, глухое ворчание. Три носа усиленно принюхались, хотя пес никого не видел.
– Что это у него под ногами? – шепотом спросила Гермиона.
– Вроде арфа, – ответил Рон. – Злей оставил.
– Пес, видимо, просыпается, как только перестаешь играть, – сказал Гарри. – Ну что же, начнем…
Он поднес флейту Огрида к губам и подул. Эти звуки трудно было назвать мелодией, но после первой же ноты глаза у зверя стали слипаться. Гарри почти не переводил дыхания. Постепенно собака перестала рычать, зашаталась, лапы у нее подогнулись, и она свалилась набок в глубоком сне.
– Не забывай играть, – предупредил Рон.
Они осторожно выскользнули из-под плаща и подкрались к люку в полу. Чем ближе к трем гигантским спящим головам, тем сильней их обдавало горячим, зловонным собачьим дыханием.
– Кажется, люк мы откроем, – сказал Рон, заглядывая за спину псу. – Пойдешь первой, Гермиона?
– Нет!
– Ладно. – Рон стиснул зубы и осторожно перешагнул лапу. Затем наклонился и потянул за кольцо. Люк распахнулся.
– Что там? – тревожно спросила Гермиона.
– Ничего – все черное. И никакой лестницы, придется прыгать.
Гарри, усердно игравший на флейте, помахал Рону и указал на себя.