– Ты первым? Уверен? – спросил Рон. – Я не знаю, какая там глубина. Отдай тогда флейту Гермионе, чтоб псина дрыхла.
Гарри отдал флейту. За секундную паузу пес успел заворочаться и заворчать, но снова глубоко заснул, едва Гермиона заиграла.
Гарри перебрался через собаку и заглянул в люк. Дна и впрямь не видать.
Гарри осторожно спустился, цепляясь за края, и повис на кончиках пальцев. Посмотрел на Рона и сказал:
– Если со мной что случится, не спускайтесь. Бегите в совяльню и шлите Хедвигу к Думбльдору, хорошо?
– Хорошо, – пообещал Рон.
– Тогда до скорой встречи, надеюсь.
Гарри разжал пальцы. И полетел вниз, вниз, вниз – в холодную сырую тьму. Наконец…
ПЛЮХ-Х. Со странным глухим хрустом он приземлился на что-то мягкое. Сел, пошарил вокруг – глаза еще не привыкли к темноте. Вроде какая-то травка.
– Порядок! – крикнул он окошечку света наверху размером с почтовую марку. – Здесь мягко, прыгайте!
Рон прыгнул – и тут же растянулся слева.
– Это что тут? – были его первые слова.
– Не знаю, растение какое-то. Наверное, специально, чтоб мягче падать. Давай, Гермиона!
Музыка вдалеке смолкла. Собака гавкнула, но Гермиона успела прыгнуть. Упала она справа.
– Тут, наверное, жуть как глубоко, – сказала она.
– Удачно тогда, что здесь эта зеленюшка, – отозвался Рон.
–
Она вскочила и стала прорываться к сырой стене. Прорываться – потому, что, едва она приземлилась, ползучие стебли начали опутывать ей лодыжки. А Гарри с Роном даже не заметили, что их ноги давно и крепко оплетены.
Гермионе удалось освободиться раньше, чем растение схватило ее как следует. Она в ужасе смотрела, как друзья отчаянно отдирают от себя лианы, – но чем больше они сражались, тем быстрее и крепче оплетало их растение.
– Не шевелитесь! – приказала Гермиона. – Я знаю, что это такое, – это Силки Дьявола!