Шаддам отпрянул, краска схлынула с его лица.
– Боже мой, что я мог сделать с Арракисом!
– Амаль отравил ваших сардаукаров на Иксе, что помешало им полноценно сопротивляться нападению Атрейдеса.
– Атрейдеса? На Икс? Что такое…
– Ваш кузен герцог Лето использовал свою армию для того, чтобы восстановить на Иксе династию Верниусов, и посадил в Гран-Пале принца Ромбура. Тлейлаксы, а заодно и ваши сардаукары, полностью разбиты и уничтожены. Но как бы то ни было, я сумел сровнять с землей исследовательский павильон и производственные помещения. Не осталось никаких следов и улик, позволяющих выдвинуть обвинения против Дома Коррино.
Шаддам побагровел, не в силах понять, насколько тяжелое поражение он потерпел.
– Будем надеяться.
– Кстати, вам придется сказать верховному башару, что его сын был убит в сражении.
– Сплошные несчастья. – Ястребиное лицо императора постарело на несколько лет, став вытянутым и изможденным.
– Значит, у нас нет никакой замены пряности?
– Хм-м, нет. Нет даже отдаленной возможности ее создать.
Император откинулся на спинку кресла и начал смотреть на приближавшийся силуэт лайнера Гильдии.
Фенринг не скрывал своего недовольства и отвращения.
– Если бы вам удалось исполнить свой глупый план и опустошить Арракис, то вы положили бы конец не только своему правлению, но и всей империи. Вы бы отбросили нас во времена, предшествовавшие Джихаду, когда межзвездные путешествия были очень медленными и несовершенными.
Тон графа стал наставительным. Укоряя Шаддама, он выставил вперед палец:
– Я много раз предупреждал вас не принимать таких решений, не посоветовавшись предварительно со мной. Вы понимаете, что это было бы вашим падением?
Челнок исчез в чреве лайнера, который проглотил суденышко, как кит мелкую креветку. Никто из представителей Гильдии не вышел встречать императора всей Известной Вселенной, никто не проводил его в каюту.
Пока Шаддам с Фенрингом сидели в своем челноке, ожидая начала переговоров, навигатор включил двигатели Хольцмана и свернул пространство, чтобы доставить обратно в Кайтэйн впавшего в немилость императора, которому предстояло ответить за последствия принятых им решений.
Прошло несколько недель. Шаддам Коррино IV, сидя в своем личном кабинете, смотрел заключительную часть записанной иксианским послом речи бастарда Тироса Реффы. Слушая и смотря, император, не переставая, ругался сквозь зубы, не в силах дать выход обуревавшему его все последние дни бессильному гневу.
ebooksa