Дюна: Дом Коррино,

22
18
20
22
24
26
28
30

Мохиам согласно кивнула.

– Мы учимся до самой смерти.

После полудня, уединившись в своем рабочем кабинете, Верховная Мать села за полированный стол и раскрыла сенсорно-концептуальный дневник. Справа от Харишки горели благовония, наполняя воздух слабым ароматом мяты.

Она принялась читать ежедневные записи Анирул, касавшиеся ее жизни в качества Матери Квисаца, и заметки о ее жизни в качестве супруги императора Коррино. Были там и надежды, которые Анирул возлагала на дочь Ирулан. Харишка несколько раз перечитала один из разделов, который звучал пронзительно пророчески.

«Я не одна. Другая Память сопутствует мне всюду, везде и всегда. Имея такое хранилище коллективной памяти, многие Преподобные Матери считают лишним вести дневник. Мы предполагаем, что в случае нашей смерти передадим нашу память другим Сестрам. Но что будет, если я умру в одиночестве, и никто из Преподобных Матерей не сумеет получить доступ к моей памяти и сохранить ее?»

Харишка опустила голову, не в силах справиться с овладевшей ею печалью. Так как Анирул была убита до того, как к ней успела подойти Мохиам, все, что знала и помнила императрица, было утрачено навсегда. Все, кроме фрагментов этого дневника.

Она продолжила чтение.

«Я веду эти записи не из личных побуждений. Как Мать Квисаца, несущая ответственность за кульминацию нашей работы, я веду подробные записи для просвещения тех, кто последует за мной. Если случится страшное – я молю Бога, чтобы этого не произошло! – и наш план потерпит неудачу, то мой дневник послужит бесценным источником информации для следующего руководителя. Иногда самое мелкое с виду событие может сыграть решающую роль. Каждая Сестра знает это».

Харишка отвернулась от страницы дневника. Какое-то время она и Анирул Садоу-Тонкин Коррино были очень близки.

Собравшись с духом, старуха снова начала читать. К несчастью, чем дальше она читала, тем все более неразборчивыми становились записи, иногда это были просто бессвязные слова и фразы, лишенные смысла. Создавалось впечатление, что слишком многие голоса дрались между собой за право водить виртуальным пером. Большая часть информации оказалась весьма тревожной. Даже медицинская Сестра Йохса не предполагала, насколько далеко зашла психическая деградация Анирул.

Переворачивая виртуальные страницы, Харишка читала все быстрее и быстрее. В дневнике были описаны ночные кошмары Анирул, ее подозрения. Целые страницы были заполнены литанией против страха, которую Анирул переписывала по нескольку раз.

Многие записи показались Верховной Матери просто безумными, полной бессмыслицей. Она тихо выругалась. Одни разрозненные куски мозаики, но Джессика родила мальчика вместо девочки!

Не стоило винить в этом Анирул.

Харишка решила показать виртуальный дневник Сестре Торе, которая в свое время изобрела несколько сложных кодовых языков, которые использовал Орден в своей переписке. Может быть, ей удастся расшифровать слоги и фрагменты фраз, кажущиеся на первый взгляд бессмысленными.

Самой большой тайной, однако, оставался сын Джессики. Харишке было не совсем понятно, почему Анирул пожертвовала своей жизнью ради этого младенца. Неужели она считала эту… генетическую ошибку… значимой, или за этим скрывается что-то еще? Или это всего-навсего глупая демонстрация человеческой слабости?

Помолившись за то, чтобы селекционная программа, на выполнение которой ушло несколько тысяч лет, не пропала даром, Харишка закрыла сенсорно-концептуальный дневник. Он превратился в сероватое облачко, а потом скрылся в камне перстня.

Но прочитанные слова остались в памяти Верховной Матери.

Сноски

1

in utero – в матке (лат.). – Примеч. пер.