– Я наблюдал, как ты это делаешь, и кое-что запомнил.
– Хорошо, допустим, – продолжал возражать Джимми. – Вы смоетесь на кроке, но не пройдете и десяти миль, как вам настанет конец. Либо вас поймают, либо с голоду помрете.
Уингейт пожал плечами:
– Все лучше, чем быть проданными на Юг.
– Согласен, – кивнул Хартли.
– Подождите.
– Не вижу лучших вари…
– Подождите, говорю! – оборвал Уингейта Джимми. – Дайте подумать!
Все замолчали. Спустя некоторое время Джимми сказал:
– Ладно. Девчуля, отойдите-ка в сторонку и дайте нам поговорить с глазу на глаз. Чем меньше будете знать, тем лучше для вас.
Аннек была расстроена, но сделала, как велено, и отошла подальше, чтобы ничего не слышать. Трое мужчин посовещались несколько минут, после чего Уингейт поманил девушку к себе.
– Аннек, все решено, – сказал он. – Благодарю вас за все, что вы для нас сделали. Мы придумали выход из положения. – Сделав паузу, он неловко добавил: – Спокойной ночи.
Аннек не сводила с него глаз.
Уингейт не знал, что еще сказать или сделать. Наконец он отвел ее за угол барака и снова пожелал спокойной ночи. Вернулся он поспешно и выглядел смущенным. Все трое вошли в барак.
Этой ночью патрон ван Хейзен тоже не мог сомкнуть глаз. Он терпеть не мог наказывать рабочих. Почему, черт побери, они не могут вести себя хорошо и не беспокоить его? Забот у фермера и без того хватало. На то, чтобы вырастить урожай, уходило больше денег, чем он выручал в Адонисе, – по крайней мере, после выплаты процентов.
После ужина он занялся счетами, чтобы отвлечься от неприятных мыслей, но никак не мог сосредоточиться на цифрах. Это Уингейт… он ведь купил его лишь для того, чтобы уберечь от угнетателя Ригсби, а не затем, что ему нужны были лишние руки. Бригадир постоянно жаловался на то, что рабочей силы не хватает, но ван Хейзен и без того слишком на нее тратился. Теперь перед ним стоял выбор: продать нескольких работников или просить банк снова рефинансировать закладную.
Рабочие больше не отрабатывали вложенные в них средства. Когда ван Хейзен был еще мальчиком, на Венере трудились совсем другие люди. Он вновь углубился в бухгалтерскую книгу. Если рыночные цены поднимутся хоть немного, банк согласится сделать ему скидку побольше, чем в прошлом сезоне. Этого должно быть достаточно.
Его размышления прервала дочь. Ван Хейзен всегда был рад видеть Аннек, но в этот раз она наговорила ему такого, что он вконец разозлился. Охваченная собственными переживаниями, она не осознавала, что ранила сердце отца сильнее ножа.
По крайней мере, вопрос с Уингейтом разрешился сам собой. От смутьяна необходимо избавиться. Ван Хейзен резко, как никогда прежде, приказал дочери отправляться спать.
Виноват в этом только я сам, говорил себе ван Хейзен, ложась в постель. Венерианская ферма – неподходящее место, чтобы растить дочь без матери. Его Аннекхен была уже почти взрослой женщиной; мужа в этой глуши для нее не сыскать. А что станет с ней, если он вдруг умрет? Она ведь не знает, что он не оставит после себя ничего, даже билета на Землю. Нет, он не допустит, чтобы она стала vrouw[131] какого-то работяги. Только через его, ван Хейзена, труп!