Мы летели в холодном небе, без устали размахивая крыльями. Мои перья были сизые, его — белые. Потоки воздуха подхватывали нас и уносили вдаль, к перистым облакам, бледному серпу месяца и садящемуся солнцу.
— Быстрее, — сказал Вечность.
— А я итак машу изо всех сил, — чирикнула я.
— Надо махать ещё быстрее, чтобы не отставать, — сказал Вечность, — А чтобы обогнать — в два раза быстрее, чем можешь.
— Но это бессмыслица, — сказала я.
— Мы две говорящие птицы, — сказал Вечность, — Какой тут должен быть смысл?
Внизу проносились поля, похожие на плиточный пол. Одинокие фермы и хутора, уменьшенные деревья и крохотные холмишки — всё это было словно игрушечным.
— И если протянуть руку, то можно их разбросать, — вслух сказала я.
— У нас нет рук, глупенькая, — рассмеялся Вечность, — Ускоряемся! Впереди океан.
Проносимся над пестрыми крышами домов, сидящими на проводах грачами, трубами и антеннами, деревьями, кустами, лужицами, столиками. Проносимся над линией берега, ракушками, круглыми камешками и песком. Вдали уплывает одинокий корабль.
Вокруг только сверкающая водная рябь, синева с лоскутами облаков и оранжевая линия горизонта. Пахнет солью, севером, рыбой и водорослями. От воды веет прохладой. Вижу серебристую стаю рыбешек, ярких медуз и коралловые рифы. Сама не заметила, как близко склонилась к воде.
— Осторожно, — сказал Вечность, — Смотри, чтобы вода на тебя не попала.
Впереди плыл корабль, качаясь на воде. Белогривые волны ударялись о его борта. Я села на мачту и в голове сами собой возникли строки.
О, если бы я была дроздом, который может свистеть и петь,
Я бы следила за судном в парусах моей истинной любви,
И на верху оснастки я бы свила гнездо,
Где бы трепетала крыльями над грудью моей белой лилии.
— И кому это ты поёшь? — усмехнулся Вечность, — Нас не слышит никто. Давай, полетели отсюда.
— И куда? — спросила я, слетая с мачты, — Думаешь, мы перелетим океан?
— Если будешь отвлекаться и задавать глупые вопросы — не перелетим, — хмыкнул Вечность.