— Поэтому.
— Вы не оставили ни рабочего домера, ни домашнего. Я не знала, как с вами связаться.
— Но теперь я здесь. и я прошу о помощи.
— И Вам её окажут.
Я ушла по-английски. Не стала предупреждать друзей, только родителям коротко бросила, что ложусь в больнице. Они меня поняли и не стали ни осуждать, ни задавать лишних вопросов.
Приехала, заняла первую попавшуюся в палату и завалилась спать. Не было абсолютно никакого желания ни с кем знакомиться. С больницей я уже познакомилась, и мы обе остались довольны друг другом. Поэтому я просто разглядывало окно с запотевшим стеклом, нюхала свежее постельное белье и пробовала матрац на мягкость. Слилавалась с окружающей обстановкой.
Перед ужином ко мне заглянул мальчик, которого я встретила, когда в первый раз попала сюда. Выглядел он похуже, чем раньше: опухшие глаза, торчащий скулы и погасший взгляд.
— А я знал, что ты попадёшь сюда, — он улыбнулся. В одном из передних зубов была дырка, — Ты наша. Я это понял с первого взгляда.
— Я ничья, — буркнула я, — Сама по себе.
— Кошка, которая гуляет сама по себе, — промурлыкал он, приближаясь, — Нет, это точно не про тебя. Но выглядишь ты просто ужасно.
— Ты не лучше.
— Я знаю. Поэтому я ищу ту, которая посылает мне приятные сны. Может, это ты?
Он провел рукой по моему лбу.
— Горячий, — сказал он, — У тебя температура, но ты даже не замечаешь этого.
— Я не посылаю тебе сны, — сказала я, — Мне бы со своими разобраться.
— Я понял уже. Та, кто это делает, должна быть без тьмы. И не мёртвая.
— Может, она не отсюда.
— Нет, она живет рядом. И я её уже долго ищу.
Прозвенел звонок, оповещающий о начале ужина.
— Прямо как в школе, — вздохнула я.