По дороге шла кудрявая девушка с большим ртом. Несла в руках туфли на каблуке. Оставляла за собой кровавый след от мозолей. Но при этом улыбалась. На секунду мне показалось, что мы встретились взглядом.
Дейл наверняка сидел в своей комнате, слушая ругань родителей. Бессмысленным взглядом уставился телевизор, переключая каналы. У него было спутниковое телевидение, но ни один канал его не радовал. Рядом валялся томик стихов Эдгара По и недошитый носок.
А Герман, Риша и Мира сидели прямо на улице, Герман играл на гитаре, не забывая отпускать ехидные замечания, а Риша на него кричала. Мира тихо наслаждалась моментом.
Нэнси была на вечеринке. Вместе с клубом болельщиц они перемывали другим кости, и каждая пыталась доказать что-то себе.
Габриэль мучали кошмары, но рядом никого не было, чтобы разбудить её.
А что же делала Кларисса?
— О чем думаешь? — спросил Кит.
— Моя любимая игра детства. Смотрела в окно и представляла, кто что делает и кто о чем думает.
— И как, угадывала?
— Не знаю, не спрашивала. Люди такие сложные. Цветы и кошки простые.
— Думаешь? Кошки точно сложные и загадочные.
— Простые. Гордые и не очень, ласковые и шуганные, но все они простые и изящные.
— А я не люблю смотреть в это окно. Остался бы тут навсегда. Встрел бы утро в этой палате, выходил пожрать в столовую, безцельно слонялся по коридорам, носился по двору, как угорелый, сидел на крыльце.
— А мне бы вырваться отсюда. Сесть на первый попавшийся поезд и уехать навсегда.
— Куда?
— Куда глаза глядят.
— Думаешь, сможешь?
— Смогу.
— Тьма не пустит.
— А я вырвусь.