Длинная Серебряная Ложка,

22
18
20
22
24
26
28
30

— Чиво?

— Она влюблялась в кого-нибудь?

— Ась?

— Парень, говорю, у нее был?

— Женихалась, что ли, с кем на стороне? — Габор еще раз снизил стилистическую планку. — О том мне неведомо.

— А может и было чего, но мы все пропустили! — опять встряла служанка. — Она часто гуляет одна-одинешенька, может, на свиданки к кому бегает.

— Где она любит гулять?

— Да все больше вокруг замка, то в лес сунется, то по горам лазает. Нехорошо это, все ж она не из простых. Дама должна в гостиной сидеть и носу наружу не казать, а ей все неймется, — тут хозяин строго взглянул на девушку, и она поспешила сменить тему. — Зато какие у нее платья, любо-дорого смотреть! И атласы, и бархаты! А на одном платье такой длинный шлейф, что она как пройдет по улице, после уже и подметать не нужно!

Уолтер вспомнил простое платье Гизелы и ему стало обидно. Вот кому пошли бы модные наряды. Ее стройное тело было создано для шуршащих шелков, маленькие изящные ступни — для атласных туфелек.

— Почему ваш граф не покупает дочери обновки? Боится ее разбаловать?

— Купила бы собака печень, да купить нечем, — хмыкнул Габор. — Граф наш, почитай, совсем разорился. У него давно уже на такое баловство денег нет. Нешто б мы ему не помогли! Так нет ведь, он гордый, чужого не возьмет! А когда вы расспрашивали про нашего графа, я потому и озлился да остальным запретил болтать, что подумал, будто вы из его кредиторов. Мол, пришли добро описывать. Таким мы не помощники.

— Отчего все так пекутся о графе? — спросил Уолтер, раздосадованный. — Вас не смущает, что он кровопийца?

— Все господа — кровопийцы, — заметил политически подкованный трактирщик.

— И герр Штайнберг тоже?

— А уж он и вовсе настоящий упырь! — зло выкрикнула Бригитта, но тут же шлепнула себя по губам.

Произошло неожиданное — Габор бросился к двери и захлопнул ее, а затем, привалившись к стене, вытер лоб.

— Сегодня безветренный день? — прошептала служанка сипло, словно у нее в горле пересохло.

— Твое счастье.

— Ветра точно нет?

— Точно, точно. Но в другой раз, девка, поостерегись, что говоришь!