Длинная Серебряная Ложка,

22
18
20
22
24
26
28
30

— Хватит интересничать! — надвигался на него вампир. — Выкладывайте, что там у вас.

— Насколько я понимаю, вампиры в здешних сказках и феи в наших выполняют похожую функцию. Не всегда, но есть сходные моменты. Ну так вот, иногда феи воруют детей, оставляя на их месте других фей, чтобы люди кормили их задарма. Их еще подменышами называют. Вот я и подумал, что если мы воспользуемся этим мотивом, но с точностью до наоборот? Когда исчезла Берта, освободилось ее место. Кто-то же должен его заполнить. Что если мы положим своего подменыша в колыбель к феям? В сказках так не бывает, но почему бы нет, собственно?

— И правда, почему бы нет? Идея недурственная, — задумчиво проговорил Штайнберг. — В чем же загвоздка?

— В том, что в сказках подменыша всегда обнаруживают — зачастую, безутешной матери советуют варить яичную скорлупу в котелке. Заинтересовавшись, подменыш спрашивает, что она делает — но ведь маленький ребенок еще не умеет толком разговаривать! А когда женщина объясняет, он удивляется и выдает свой истинный возраст. После мать вынуждает фей его забрать, причем довольно болезненными для подменыша способами. Например, его могут прижечь раскаленной кочергой, или отхлестать крапивой, или бросить на навозную кучу. Вот феи и приходят за ним и возвращают матери ее настоящее дитя. Теперь понятно, почему это плохая идея?

— Но мы ж не будем навсегда менять, — не отступал вампир, — нам бы несколько ночей продержаться. Если мы найдем девушку, которая согласится заменить мою Берту на Балу…

— Не найдем! — убежденно сказал Леонард. — Никто не захочет впутываться в такую ав-вантюру.

— Отчего же не захочет? — подала голос Эвике. — Я могу.

Девушка шагнула вперед и сделала книксен, смущенно улыбаясь. Видно было, что ей неловко заговаривать с господами первой.

Штайнберг обошел вокруг Эвике, отмечая ее ясные голубые глаза, светлые, почти бесцветные брови и курносый носик. Округлое лицо было усыпано веснушками, крупными и яркими, как толченый кирпич. Девушка ничуть не походила на Берту. Наверное, поэтому ее совсем не жалко. Он взвесил на ладони ее косу, словно оценивая качество волос, посмотрел на Гизелу и довольно улыбнулся.

— Свадебное платье придется расставить, но вообще-то она мне подходит!

Обескураженная, Гизела только и могла что руками развести.

— А вот подходите ли вы мне, герр Штайнберг? — внезапно проговорила служанка, и взгляд ее похолодел. — Если решили, будто я задарма буду с вашим упырем миловаться, то сильно ошибаетесь. Раз уж я согласна изображать фроляйн Берту, то мне как актрисе причитается гонор.

— Гонорар, — автоматически поправила Гизела. — Но…

— А я что сказала? В общем, вы должны мне заплатить.

— Эвике, хватит! — одернула ее хозяйка.

— Полно, фроляйн Гизела, ваша служанка дело говорит. Любой труд заслуживает вознаграждения. Сколько ты возьмешь за услуги, милая девушка? — поинтересовался герр Штайнберг, рассчитывая что полуграмотная горничная умеет считать разве что до ста.

В чем-то он действительно оказался прав.

— Сто, — сказала Эвике.

— Конечно — конечно!

— Тысяч.