— А зубами чего не клацала? — спросил Роджер, уже спокойнее.
— Сунул бы кусок мыла мне в рот и отправил в угол.
Мальчишки снова окружили ее. Хотя восторг в их глазах угасал, еще оставалось в них тусклое свечение надежды, едва заметное, как от медяка в колодце желаний, куда давно уже не бросали новых монет.
Тогда Харриэт поняла — сделать хоть что-нибудь ей придется.
Просто других фей поблизости не было.
Возможно, их не было вообще.
Ей стало совсем страшно. Только что она уверилась в том, что начала осознавать, когда сидела на мосту и вслушивалась в гул чужих мыслей.
Взрослые не боятся мертвых маленьких девочек.
Взрослые боятся других взрослых.
И если она хочет противостоять им, придется принять их правила.
— Парадная одежда! — осенило Харриэт. — Почему на вас парадные костюмчики?
— Нынче приезжает какая-то важная птица, — объяснил Роджер. — Будет нас инспектировать за ужином.
— Нам дадут жаркое и белый хлеб! Так всегда бывает, когда приезжают с проверкой.
— А что за особа такая?
— Кто ее разберет? К нам всякие ездят. Даже герцогини.
— Нам велели называть ее просто «мэм.»
— Тогда давай так, — Харриэт обратилась к Томми, — я заберусь под обеденный стол, а как она войдет, ты толкнешь меня ногой.
— И ты каааак выскочишь!
— Нет. Я буду сидеть под столом и думать злые мысли. Я вообще-то добрая фея, но сегодня стала совсем жестокой и злой. Поэтому кто-то должен умереть.
— Кто? — выдохнули мальчишки.