Отец усмехается и качает головой.
— Молодежь. Иди уже, собирайся, а то трясешься как чихуахуа наших соседей.
— Бегу, пап! — радостно выкрикиваю я, обнимаю его, что абсолютно не свойственно в обычных ситуациях и, смутившись, поднимаюсь вверх по лестнице.
Время тянется безумно долго. Я уже с рюкзаком и пакетом с едой стою у окна, в ожидании мужа.
Наконец-то у ворот мигнули фары. Я сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить себя, мысленно перечислила все что взяла с собой, схватила ключи от своего внедорожника и вышла из дома.
Сердце в груди бьется быстро-быстро. Я замечаю фигуру Давида. Он кивает парням из охраны, идет по дорожке к дому. Унять дрожь не удается. Даже дышать становится трудно при виде любимого.
На моем лице мимо воли растягивается улыбка.
— Привет, — выдыхаю я, когда мы останавливаемся друг напротив друга. И всю смелость словно рукой смело. Краснею, словно не мужа встретила, а понравившегося незнакомого парня.
— Привет, Лер. Ничего не забыла? Давай возьму, — перехватывает из моих рук рюкзак.
Давид в военной форме. Я так люблю его видеть в ней. Он такой мужественный и… сексуальный. Я уже представляю как буду расстегивать пряжку его ремня, как стяну с него одежду.
Я делаю шаг вперед, становлюсь на цыпочки и тянусь к его губам. Легкое касание и у меня бабочки в животе трепещут. Поцелуй короткий, обрывает его Давид.
— Поехали, а то твой отец за нами со второго этажа наблюдает, — подталкивает меня к внедорожнику у гаража.
Домой возвращаемся переговариваясь о всяких мелочах. И кот Давида, и мой в переносках на заднем сидении. Покинуть их я не смогла, доверить Игнату тоже.
Только сейчас вспоминаю о том, что друг Давида должно быть еще в квартире. И настроение сразу портиться. Я ведь мечтала побыть вдвоем.
— Что-то едой здесь пахнет, — принюхивается Давид, прерывая мои мысли.
— А, да, это твой ужин. Попросила домработницу собрать с собой. Ты ведь голоден? — поворачиваюсь к нему, устраиваясь полубоком.
— Безумно, — щурится Давид и я мне почему-то кажется, что речь шла совершенно о другом виде голода.
Мне внезапно в голову закрадывается шальная мысль. Я тянусь рукой к ширинке Давида. Поглаживаю его пах и ловлю его удивленный взгляд.
— С огнем играешь, солнышко, — обнажает ряд ровных зубов в хищной усмешке.
— А я не прочь обжечься, — говорю игриво, сжимая его член под штанами.