Щелкнул замок, закрылась дверь.
Это как же?
Он еще постоял, даже толкнул осторожно дверь пару раз. Потом сбегал мелкой трусцой к окошку справочной, где улыбчивая конопатая девушка доходчиво объяснила, что приходит три рейса, и кто пришел раньше — раньше сел, а остальных придерживают. Так что на пятнадцать минут раньше, на двадцать позже — это нормально. Что? Какой рейс? Нет, еще не сел. Нет, все в порядке, не волнуйтесь так…
Он уже и не волновался. Вышел на воздух, встал в тенечке, ощущая, как высыхает постепенно на спине и подмышками. Дышал медленно и глубоко. Нет, с сердцем все в порядке. И здоровье в целом не подкачало — жить и жить. Но тут — сын с молодой женой. Это, понимаешь, не каждый день.
В кармане дернулся и заиграл бравурный марш мобильный телефон. Петр Ефимович подробно рассказал жене, как и что тут в аэропорте творится. Что три рейса сразу, что по очереди. Что не посадили еще. Что надо просто подождать. Она сказала, чтобы не маялся потом дурью и брал сразу такси, как только прилетят. Чтобы мигом домой. Потому что ужин, и все горячее. После этого у Петра Ефимовича забурчало в животе — он специально сегодня не обедал, чтобы хорошенько поужинать. Празднично поужинать и празднично выпить. В такой день — не грех.
Снова открывалась дверь на выход в город, снова шел потоком народ с рюкзаками, тележками, большими тяжелыми чемоданами. Кого-то подхватывали ушлые таксисты, кто-то набивался в автобус, дымящий плохим дизелем. Были и те, кто шел пешком до трассы — там можно было словить попутку в любую сторону. И дешевле любого такси.
Петр Ефимович стоял посреди тротуара, закинув руки за спину, расставив ноги циркулем. Чтобы наверняка. Если уж он пропустит молодых, то молодые его — никак. Его толкали, обходили с негромкой руганью, уходили… Потом шли уже редко-редко, по одному… Потом никого не стало. И двери опять закрылись.
Петр Ефимович постоял, как бы прислушиваясь. Он не понимал. Встречающих тоже не стало — все как-то рассосались, разошлись, расселись по машинам… И — никого. Он один посреди тротуара, как дурак какой-то. Даже таксисты все куда-то уехали. То есть, придется вызывать по телефону, когда выйдут молодые.
А когда выйдут молодые?
Он снова пошел в справочную. Но окошко было закрыто. А когда он попытался постучать, сначала робко и интеллигентно, а потом и кулаком, подошел суровый молодой полицейский и показал пальцем на расписание работы справочного бюро. И постучал пальцем по своим большим часам на крепкой руке с маленькой татуировкой возле большого пальца.
— Я встречаю! — сказал Петр Ефимович.
Тогда полицейский показал пальцем, где надо встречать. Вот там, у выхода в город.
— У меня дети!
— А документики ваши предъявите, пожалуйста, — попросили в ответ.
Наверное, подозрительным стал этот тип в практически пустом помещении.
Какие могут быть документы в жаркий день у пенсионера в одной летней рубашке с коротким рукавом и полотняных легки брюках? Как в мультфильме — хвост и лапы — вот мои документы? Так Петр Ефимович и сказал, уже краснея лицом и даже дрожа руками от нервного напряжения: обычно-то он с властями не ссорился. Но тут-то все права — на его стороне! Он ждет детей!
— Тогда пройдемте…
И его провели, придерживая под локоть и даже как бы обнюхивая. Но Петр Ефимович сегодня не пил. И не ел. Был голоден и зол. Шел, куда вели, гордо и твердо.
В маленькой комнатке с усталым лейтенантом он рассказал, что ждет самолета из столицы. Ему сказали, что все столичные рейсы давно приземлились. Он сказал, что встречает детей. Ему ответили, что все пассажиры покинули терминал прилета. И тогда он стал тоненько и жалко кричать, что это издевательство, что он будет жаловаться, и что такого не было даже в самые жуткие годы.
Лейтенант выслушал все и со вздохом начал заполнять протокол задержания.
ebooksa