– Абрам, – мрачно сообщил Абрам.
– Помолившись, Годоворд схавал толстый бутерброд! – крикнул вдруг Вингер.
– Заткнись! – велел ему священник, и вновь обратился к Абраму:
– Я, конечно, понимаю, Абрам, что мы поступаем не совсем по христиански, но обстоятельства вынуждают нас действовать сообразно им. Считайте это искуплением. Когда все закончится, я отпущу вам грехи, и мы разойдемся друзьями.
– Грехи! – Рели чуть не захлебнулась собственным криком. – Этот мерзавец меня продал! Дочь свою! Ты этот грех ему будешь отпускать?
– Он искупит этот грех, помогая нам, – возразил Годоворд. – А ты, между прочим, тоже нарушаешь заповедь. Почитай отца своего…
– Почитай что никакого отца у меня нет! – Рели развернулась и с гордо поднятой головой пошла к столу.
– Почитай библию! – крикнул ей вслед Годоворд. – Там хорошо сказано о любви к ближним и всепрощении. – Он повернулся к Абраму и вполголоса добавил:
– Дети. Они никогда не прощают ошибок, но хотят, чтобы им все простили.
Священник помог старику подняться.
– Я ведь не хотел! – всхлипнул Абрам. – Я так страдал, так страдал!
Годоворд, кивая, подвел его к столу и посадил рядом с Офзеринсом. Тот немедленно накинулся на новый объект для своего менталитета:
– Вы никогда не были у меня в замке? О, что за дивное место! Августо с Кармелитой были просто в восторге, когда увидели его. Кстати, вы знакомы с Августо? Поразительный молодой человек!
– Горишь ли ты желанием искупить свой тяжкий грех? – торжественно спросил Годоворд Абрама, когда завтрак был закончен.
– Готов!
– Тогда поступаешь в распоряжение вот этих людей.
Толя и Соломон вышли вперед, мерзко улыбаясь.
– Значит, так! – сказал Соломон. – Для начала мы тут будем жить. До выяснения обстоятельств.
– Рад гостям, – безропотно сказал Абрам.
– Второе – мне нужно постирать халат! – сказал Толя. – Так, чтоб не сел, и был белее белого. И через час надо, чтобы он был сухим.