Филин, с интересом прислушивающийся к беседе, вдруг спросил:
– Парень, а ты чего, психованый?
– Ты кого спрашиваешь? – уточнил Синеман.
– Этого… Моргота.
– Меня зовут Морлок! Нет, я не психованый.
– Чего-то не похоже. Ника, все такое… Глючит тебя!
Морлок долго смотрел на Филина, потом вздохнул и покачал головой.
– Ты еще увидишь силу Богини победы, но вот понять ее ты не сумеешь. А не сумеешь понять – не сможешь и принять.
Филин не ответил. Разговор автоматически замолк. Синеман позевал, поглядел по сторонам, постучал пальцами по крышке бардачка.
– Скучно, блин! – наконец изрек он. – На фиг я в кабину напросился?
– Опа! – воскликнул Филин, останавливая машину. – Кажется, приехали.
Синеман проследил за его взглядом и вздрогнул. На обочине дороги горел костер, а над ним, привязанный к вертелу, висел мужик лет тридцати. Чуть поодаль в канаве три сумрачных личности сосредоточенно что-то закидывали землей.
– Да, это их обычаи! – прокряхтел Эвил, пытаясь разглядеть получше. – Сейчас дорогу спросим.
– Может, не надо? – робко спросил Филин.
– На выход!
Все, не торопясь, покинули кабину. Вышедший последним Эвил услышал стук в фуре, обошел грузовик и открыл дверь. Наружу сразу выскочили братья Вотзе, Соломон и Толя. Остальные тревожно выглядывали из кузова.
– Обстановка? – затребовал Соломон.
Эвил кивнул в сторону костра.
– Пошли, – сказал Сол. – Остальные – оставайтесь на месте!
Ввосьмером они подошли к костру. Поджаривающийся человек вдруг открыл глаза и слабым голосом заканючил: