«Тогда он вернется», – произнес я.
«Лучше бы так, – сказал сменщик. – Никто не может сбежать, задолжав бару Гавагана 3.15 $ плюс налог».
Итак, мы решили: кто бы из нас ни работал, когда Пирс явится в следующий раз, мы должны стребовать с него 3.15 $ и сказать, что, раз уже ему это место не нравится, он может проваливать отсюда и больше никогда не возвращаться. Но он нас одурачил. Действительно одурачил.
На следующее утро, когда сменщик открыл заведение, на стойке валялась пустая бутылка из-под бурбона, рядом стоял стакан, а сама стойка была вся заляпана – я в таком виде не смог бы оставить ее. Это могло означать только одно, а именно: Пирс вернулся после закрытия и решил подкрепиться. Хуже всего – теперь он вместо «Lonacoming» переключился на бурбон. Человек, который так резко меняет свои привычки, просто не контролирует себя. А у меня возникла недостача – целая бутылка бурбона. Прежде такого отродясь не случалось.
Все немного помолчали. Потом Виллисон произнес:
– Боюсь, я не понимаю…
– Как же, все ясно, как бутылка доброго джина! – воскликнул мистер Гросс. – Понимаете, этот Пирс…
– Все это связано с мужской комнатой, не так ли? – проницательно заметил доктор Бреннер.
– Верно, – кивнул мистер Коэн. – Я ни разу не видел, чтобы этот парень входил или выходил через переднюю дверь Гавагана. Он всегда удалялся в мужскую комнату или выходил оттуда…
– Вот в чем дело! – воскликнул мистер Гросс. – Здесь нет другого…
– Как вы сказали, – вмешался мистер Витервокс, – должно быть, вы наклонились за стойкой…
– Послушайте меня! – закричал мистер Гросс.
Внезапно наступила тишина. Мистер Коэн сурово посмотрел на мистера Гросса и сказал:
– Мистер Гросс, бар Гавагана – тихое…
– Послушайте меня, – повторил мистер Гросс уже более спокойным тоном. – Все просто как ваш нос. Ну ладно, как мой нос. – Все улыбнулись. – Вы были правы в первый раз, мистер Коэн. Вы сказали, «
– Ей же богу… – прошептал Виллисон.
– Замолчите, – сказал доктор Бреннер. – Продолжайте, мистер Гросс.
Мистер Гросс просиял.
– Итак, поначалу я не догадался, что Пирс был сильно пьян. Так что он просто потерял один день, как и говорил. Но потом он опьянел сильнее – после двойной порции «Lonacoming», вспомните, – и пропали два дня. Затем – три дня, а теперь, после бутылки бурбона, его не было уже четыре дня. Он должен был бы вернуться довольно скоро, мистер Коэн, хотя не знаю, сколько времени он теряет из-за определенной порции выпивки, если вы понимаете, о чем я.
– Ей же богу, – еще раз произнес мистер Виллисон.