Самый Странный Бар Во Вселенной,

– Никогда не думал, что доживу до этого дня, – сказал полицейский Коэн. – Полторы бутылки на брата. Луи, вы – гордость нашего народа.

– Это верно, – заметил Эвальдт. – После датчан поляки – самые лучшие выпивохи. Теперь давайте возьмем что-нибудь другое; в первый-то раз выбирали вы. Мистер Коэн, у вас есть русская водка?

– Не, этто не для меня, – сказал Макклинток. – Не для меня. – Он торжественно посмотрел на Тотта, дважды подмигнул и произнес: – Вы правы, перфессор. Нужно время для шока… фекта. Думаю, мне… надо минуту посидеть до следующего раунда.

Он сделал четыре или пять шагов по направлению к одному из столов и тяжело опустился на скамью, глядя прямо перед собой. Эвальдт, на которого выпитое не оказало никакого воздействия (только нос покраснел), заявил:

– Итак, я победил, и мне должны заплатить.

– Еще нет, – ответил полицейский Коэн. – Он не сдался, просто отдыхает между раундами. Он вернется. – Правда, особенной убежденности в его голосе не слышалось.

– Это самая изумительная вещь, которую я когда-либо видел, – сказал Тотт, глядя на Эвальдта с ужасом и завистью. – Жаль, что у меня нет ваших способностей; они бы мне пригодились на встречах выпускников.

– А, не мне бы об этом говорить… – произнес мистер Коэн, наливая водку, на сей раз в обычный стакан. – Но меня учили, что так смешивать напитки – не слишком полезно.

– Скажите мне, капитан, – поинтересовался Тотт, – как вы это делаете? Есть какой-то особый курс обучения или что-то вроде?

Эвальдт проглотил свою водку.

– Все потому, что я датчанин. В моей стране никто не напивается допьяна, кроме глупых молодых людей, которые бродят по эспланаде и начищают ботинки в субботу вечером, прежде чем приставать к девочкам, но я слишком стар для этого. Но некоторые датчане лучше справляются с выпивкой, чем другие. У нас в Дании говорят, что лучшие – те, которые получили от своих предков aedelstanar… как это сказать?… аметисты. Вот так-то.

Он потянулся за цепочкой для часов и вытащил ее из кармана жилета. Вместо перочинного ножа, кольца с ключами или какого-нибудь сувенира на конце цепи висел большой, ярко-красного цвета камень в старомодной золотой оправе.

– В старые времена, шестьсот лет назад, – продолжал Эвальдт, – их было много. Они служили защитой против пьянства, их опускали в кубки с вином, и чаще всего они принадлежали епископам; легко догадаться, почему в церкви все отличаются трезвостью.

Тотт внимательно осмотрел камень.

– Интересно. Широко распространенная в Средневековье идея; само слово «аметист» означает «не-пьянство», знаете ли. Вы получили свой от епископа?

Эвальдт убрал камень в карман и рассмеялся:

– Нет, он перешел мне по наследству от самого Тихо Браге, который был астрономом и даже якобы волшебником. Но, конечно, все это – суеверие, как и его магические трюки, и я в это не верю.

Он обернулся и тут же столкнулся с Макклинтоком, который возвратился к бару и, опершись одним локтем о стойку, начал разглядывать чучело совы.

– Как теперь дела, друг мой? Еще понемногу?

– Пока кто-то не выиграет или не свалится… – пробормотал измученный чемпион старого Эйре.