Сказание о Распрях

И подарили жители тех мест Лютояру как победителю удивительное ожерелье. И окрылённый победою, не узрел Годомир подвоха, ибо затаилась в сердцах щелеглазок месть, и от всей души подарил украшение Хельге. И как чувствовала Рыжая, что не следует ей принимать подобный подарок; и слегла, и стало Вительнице очень и очень худо, поскольку из драгоценной обманки был сделан дар, и впились в кожу кристаллы-оборотни, не пожалев прославленную деву.

Умирая, слабеющими руками ухватилась Хельга за грудь Годомира, и прошептала:

— Открылось мне, что сие — дело рук побеждённых; посему не грусти над тем, в чём нет твоей вины. Но пообещай, что разыщешь ради меня сестрицу мою Майю, ибо дивный это ангелок, так непохожий на нас с Рагнильдой. Меня схорони так, как велит обычай, а чернобровку опасайся: предчувствую, что прознав о гибели моей, остережётся она и будет прятать от тебя мою ненаглядную златовласку, ибо не действуют на тебя никакие её чары; и благодари за это друида, что взрастил тебя однажды.

И пересохли у Рыжей губы, и стало ей тяжело дышать и тяжело говорить:

— Вот, более всего на свете я мечтала умереть на поле брани, защищая наши кронства; мечтала стать я валькирией и отправиться в Вальгаллу. Ты же не плачь над бренным телом моим; ненавижу я нытьё. Как разыщешь Майю — женись на ней и оберегай от Рагнильды; ты достоин…

И остановился Хельги взгляд, и выдохнула она двадцать один грамм своей благородной души в воздух. И тормошил было её огорошенный горем Лютояр, но тщетно. И бережно взяв на руки, отнёс к берегу; благо, было недалеко. И уложил (предварительно забальзамировав ввиду предстоящего долгого пути) в ладью, усевшись сам. И не плакал, но закрыл лице своё руками, горюя молча, ибо очень привязался к Рыжей.

— Сжечь всё дотла, никого не щадя. — Мрачно проговорил Годомир, и не было на нём лица. — А я поплыву вместе с лучшим своим другом в последний путь, и войдёт она в свой дом родной хотя бы мёртвой.

Западные же норды сокрушили Аль-Тайр, Лунд, Магхр и Мирух; вдоль и поперёк испепелили Ерхон, Садум и Гемлюр. Завоевав Хебир, Хрустан и Нумизанд, пересели на драккары свои обратно и добрались до острова Махалина, но потерпели страшное кораблекрушение, потому что восстали из пучины океана ойнозавры, и начали поедать нордов вместе с их кораблями впридачу. Но положение спасли жаброноги и гребневики, которые тучей замаячили перед ойнозаврами. И ступили норды на берег, но преградили им путь субантропы и криптозавры. И порубили их в ярости своей великой норды, ибо ожесточились их сердца весьма.

Другие же островитяне дать отпор не посмели, потому что праздновали День весёлых крабиков, и были без оружия в своих руках. Хогго, Гонго, Среднее Гонго, Намбенди, Звебонгве, Таликети, Олобинга, Адди-Нубаль и Момбо-Мзешу — все эти государства пали под несокрушимым, полным мести и злобы северным войском.

И встретились все армии нордов; крыло западное и крыло восточное, и пошли одной волной. И дошли норды и до Страны вечной юности, и до Благодатного края. И получили всё, чего хотели; добились всего, чего желали: всей Фантазией теперь владели норды, от Северных кронств до Южных государств, от Стран полумесяца до Дальних краёв, от Моря мерзлоты до Великого океана и, переплыв его, подмяли под себя все Драконьи земли, ибо жажда власти (равно как и жажда мести) неиссякаема в человеке.

Глава XIV. Лучик надежды

Пока одни норды покоряли земли, другие правили уже имеющимися. И по-прежнему над кронством Тронн владычествовала Снежная королева, и не было никого, кто был бы столь же могуществен в чёрной магии, алхимии и некромантии.

И пошла троннская кронинхен ещё дальше: изобрела она одно вещество; без вкуса, цвета и запаха. И страшным ядом было это вещество, и распылила его королева на все близлежащие земли из своей Чёрной башни. И падал люд замертво, ибо не имел противоядия. И сократилось население настолько, что осталась правительница совсем одна, за исключением варгов, тетралаков и токритиранов, что охраняли её покой; да гномов, которые служили ей против своей воли и готовили для неё пищу.

И узрела Рагнильда в зеркальце своё, что нет больше Хельги в мире живых, и обрадовалась страшно. Но убоявшись гнева хладича, решила подстраховаться; ибо знала ведьма, что лют и яр в своей злобе Годомир, и за смерть дорогих ему людей будит мстить всем и мстить жестоко. Знала Чернобровка также и о том, что Лютояр один из тех немногих людей, на кого не подействуют её чары.

Именно поэтому велела Рагнильда спрятать гномам гроб с Майей во глубине их гор; где гномы обитают. Но семеро из гномов оказались настолько любопытными, что начали толкать гроб то в одну, то в другую сторону, дабы открыть; ибо думали, что их хозяйка сложила туда свои сбережения.

И случилось так, что проснулась Майя, потому что во глубине гор не действовало на неё волшебство сестры. И начала постукивать по крышке изнутри, и издавать глухие звуки. И перепугалась гномья семёрка, ибо решили глупцы, что разбудили некоего злого духа, которому велено сторожить «приданое».

И принесли гномы инструменты, и вскрыли гроб, и вот: восстало оттуда очень красивое, но бледное и сонное создание. И завидев такую прелесть, запрыгали гномы от радости и счастья. И приносили девушке еду, и прозвали Белоснежкой, ибо кожа её была светлой, нежной и бархатной.

Набравшись сил, прибралась Златовласка в убежище гномьем, и пожурила своих новоявленных друзей за то, что много мусорят они. И сдружились, и водили хоровод.

Но навестила гномов Рагнильда, и велик был её гнев над ними; за то, что открыли длинный и высокий чёрный гроб. И не узнала Майя сестру, ибо совершенно ничего не помнила.

И сделала Рагнильда Белоснежку своей Золушкой, и мыла та шахматные полы в её новой цитадели, ибо хозяйкою Медной горы отныне была наша черноволосая ведьмочка, переселившись из Чёрной башни в горы. И стирала теперь Майя, и убиралась, и готовила для Кровожадины еду, и благодаря новому колдовству сестры была глуха и нема. И всячески унижала свою младшую сестру Рагнильда, завидуя её внешности, разуму и доброму сердцу. Несчастная Золушка выбивала ковры и чистила ведьме туфельки до блеска. И за малейшую провинность оказывалась в тёмном чулане или на чердаке, ибо выстроили в горе гномы для троннской кронинхен внушительные чертоги. И комната злой феи была из хрусталя, а комната Майи была в плесени и паутине. И плакала порой жалобно Майя, забившись в комочек, но плач её слышали лишь насекомые, ибо запирали её на ключ, и с гномами беседовать запретили.