Череп Субботы

Каледин откусил от полукружия лимона на блюдечке.

– А так лучше, – цинично заметил он. – Предлагаю поверить сразу, что трупы могут вставать и ходить: тогда все становится на свои места, и дела обстоят куда проще. Представь, что мы, к примеру, в фильме ужасов. Меня всегда раздражало – почему герои не хотят поверить в очевидное? Половину (а то и две трети времени) фильма, пока зло пожирает их друзей, упрямо повторяют: «Нет! Такого не может быть!» – чтобы потом в конце дико орать «Ааааа!» и бежать без оглядки. Нет, я не опущусь до подобного примитива. Пусть с помощью приличной порции коньяка, но я поверю – труп может ходить.

Дождь за окном кончился – капли перестали стучать в стекло.

– Я никак не оклемаюсь, – Алису передернуло. – Только что шампанское с Чичмарковым пили… и тут бац – его нет. Молодой, куча денег. Все-таки жизнь – это бренность, Каледин. Memento mori, как говорили древние.

– Я помню о смерти, – проявил знание латинского Федор. – У меня и работа довольно опасная. Но вспоминать о ней ежедневно – перебор. И что нас ждет дальше? Следуя логике киноиндустрии, погибшие от рук зомби сами превращаются в живых мертвецов. Значит, купец должен встать и напасть на нас. Вопреки логике, его даже не укусили: просто ткнули в сердце скальпелем, и все. Вообще-то, мертвый профессор вел себя как киборг на задании… словно его кто-то программировал на убийство. Но ты молодец – вовремя помогла нужным советом. Я тебя люблю, хоть ты и полная дура.

В воздухе кабинета повисла гнетущая тишина. Рыбки под полом замерли.

– Я тоже тебя люблю, Феденька, – пролепетала Алиса.

Каледин отставил в сторону бокал.

– Романтика, блин, – поэтично сказал он. – Сидим меж двух трупов и воркуем, аки влюбленные голубки. Некрофилическая версия отношений Петрарки с Лаурой. Ну что, солнышко… к тебе поедем или ко мне?

– Ко мне, – быстро ответила Алиса. – От твоей конуры меня тошнит.

…В прихожей послышался топот ботинок. Дверь загрохотала, слетая с петель. В кабинет ворвался урядник Майлов – в бронежилете, с автоматом.

Каледин выдохнул, как перед приемом стакана спирта.

– Нет, в чем-то Кропоткин все же прав, – поморщился он, вспомнив критику князя. – Что за привычка, в конце-то концов? Майлов, у вас в казачьем спецназе не учат иначе в комнату входить? Дверь-то открыта была.

– Там труп в приемной, ваше высокоблагородие, – оправдался урядник. – Подумалось – да мало ли что… а вдруг и вас тоже, пока позвонили…

Фраза прервалась – издав горловой звук, Майлов застыл на месте.

– А этот-то… – свистящим шепотом произнес урядник, показывая на тело профессора Мельникова со свежим пулевым отверстием во лбу. – Он здесь откуда взялся? Кто-то из морга, тудыть в британскую королеву, его привез?

– Зачем привез? – удивилась Алиса. – Он сам пришел.

Урядник раскрыл рот, но больше говорить не смог. Последним усилием он попытался перекреститься, но у него не вышло и это. Мотая головой, Майлов вышел обратно в приемную – к ожидающим начальство казакам спецназа.

– Я чувствую, дорогая моя, к тебе мы попадем очень нескоро, – вздохнул Каледин. – Нам придется сейчас долго и нудно многое объяснять.

– Ничего, – с готовностью заверила Алиса. – Я подожду.