Каледин не счел нужным задуматься даже для вида.
– Пялиться на голых баб? – переспросил он. – Дааааа… это по мне!
– Барышня, в глубине души я такой стиль обедов не поддерживаю, – пролепетал Чичмарков, глядя на звереющую Алису. – Засмотришься на эээээ… подавишься вареником – и поминай, как звали-с. Слыхали про мануфактурщика Простобудкина? Позвал он на обед «Вибраторъ», сел первое кушать. Только сисясточки зачали второй куплет петь, у одной, пардон-с, бюст вывалился… Купчине борщ не в то горло пошел – так, бедняга, за столом Богу душу и отдал. А беседа… о чем с ними беседовать, извиняйте? Я про силикон ничего не знаю. Да и петь не надо. Пущай магнитофон включают, а сами показывают, какое у их в грудях богатство.
Побагровев наподобие свеклы, Алиса начала искать сумочку.
– Она у меня вообще нервная, – пояснил Каледин обалдевшему Чичмаркову. – Иностранка, а они подвержены эмоциям. Там, где русский человек махнет рукой да водки выпьет, немец два часа будет психовать. Был я в Берлине как-то раз – ну просто дикари. Улицу на зеленый свет переходят, взяток полиции не дают. Менталитет допотопный, с трудом неделю там выдержал.
Чичмарков согласно покачал мексиканской бородкой.
– У нас без взяток рассудка лишиться можно, – подтвердил он. – Я каждый день не устаю Господа свечками одаривать – сподобил ить в Расее-матушке родиться. Представляю гребаную Неметчину. Там, чтобы права получить, я бы три месяца горбатился – с инструктором езди, кучу бумажек сдай, в очередях настоишься… А у нас чего? Сунул приставу в околотке бумажечку в 500 евро – права в кармане, и лети на своем «Хаммере» вдаль, аки голубь.
Алиса выдала фразу на немецком: содержание Чичмарков не понял, а Каледин лишь улыбнулся. Схватив сумочку, она шагнула к выходу, но…
– Аааааооооооааааааааа!
В приемной офиса режуще полоснуло криком: последовал тяжелый звук падения – было слышно, как раскатились бутылки. Через щель внизу двери, увеличиваясь в размерах, растеклась маслянистая темно-красная лужа.
– Итить его мать, кореец, – плюнул купец. – Опять винище разлил.
Дверь распахнулась. Алиса сначала замерла, а затем подалась назад – в ледяном, жутком ужасе. Метнувшись обратно, она спряталась за спиной Каледина. Тот с усмешкой поднял глаза от бокала – и оцепенел.
На пороге кабинета стоял мертвый профессор Мельников. С рукавов парадного костюма стекала дождевая вода, а в белой руке был зажат ненужный зонтик похоже, мертвец не знал, как его применить. Рот приоткрылся – из вялых губ струился ром, слабо окрашенный сукровицей.
– Как… вы… тут… ока… за… лись? – по слогам прошептал Каледин.
Он уронил бокал. Осколки разлетелись на хрустальном полу. Федор осознал, что задал глупейший вопрос в своей жизни. В нормальном обществе с трупами не принято беседовать. Они не говорят. И уж тем более не ходят.
Мельников перевел на него тусклые, налитые ромом глаза.
Глава вторая
«Рассвет мертвецов»
(Черезъ секунду, в томъ же месте)
…Труп в идеальном костюме смотрел как бы сквозь Каледина.
ebooksa