– А я говорю безумие! Пешком, в лесах, за день отыскать малочисленный отряд…
В изумлении о недогадливости друга Ярих даже остановился.
– Так мы ведь сейчас не принца ищем!
– А кого? – удивился Велиофант.
– Уханчика!
– Вот…, – а остальную фразу, в целях сохранения достоинства, Велиофант произнес про себя, – …я старый болван! – и потом снова вслух, – Так я помню, в какой стороне мы его оставили. Ты уж не обижайся, но в лесу все ориентируются лучше людей.
И припустил вперед.
– Давай за мной!
– Ну вот, – засмеялся Ярих, – А совсем недавно еле лапы тащил.
– Все. Тихо, – Велиофант стал серьезным, – Не то сгребут, и пискнуть не успеем. Мало ли кто по лесу бродит.
С этой минуты шли молча. Долго. Рассвело. Энтузиазм Яриха с трудом передвигал ноги, когда Велиофант плюхнулся в сырую от росы траву.
– Все. Это место. Здесь мы его оставили.
– Уха-анчик! – крикнул Ярих.
– Т-с-с-с, – заставил его молчать домовой, – Отдохнем, поищем.
Солнце едва поднялось из-за горизонта и лучи его, теплые, похожие на солнечных зайчиков, сквозь колышущуюся от ветра листву играли на фигурах спящих. На рыжей, склоченной местами шерсти чуть отощавшего, но все еще толстого домового, на впалых, в грязных разводах щеках Яриха, путались в коротких, клочками выстриженных волосах, прыгали по худым, исцарапанным ногам, по кожаным ботинкам. Во сне он фыркал и отворачивался от лап с мягкими ворсинками, что щекотали лицо, но когда терпеть стало невмоготу, открыл глаза.
– Уханчик! Ты нашелся!
Уханчик смотрел на него, мигая вразнобой шестью глазами.
Хотелось и плакать, и смеяться, но сил для этого не хватало.
– Ты молодец!
Ярих снова закрыл глаза.