Ярих Проныра

22
18
20
22
24
26
28
30

– Отрядом, – поправил домовой.

– Ну да, я так и сказал. Поехали. Показывай дорогу.

Велиофант поднял к небу глаза.

– Меня чуть не расстреляли и я же дорогу показывай!

Уханчик шустро бежал по лесу. Что ему редкие деревца и чахлые кустарники, ямы и валежник по юс органическими камнями и щитаном горготана.

Через некоторое время домовой скомандовал:

– Стой. Дальше я один. На разведку. Внешне, оказывается и враги и друзья очень похожи. Хотелось бы, конечно, чтобы разница между ними была в сути, но она, кажется, только в названии, – вздохнул Велиофант и добавил, – А ты сиди здесь тихо, как трава.

Велиофант крался. Хотя, кому есть дело до крадущегося по лесу кота? Разве что заскучавшему охотнику. И, тем не менее, до места стоянки отряда он добрался быстро.

– Ведьминское наваждение! – вещал кто-то громоподобно.

– Ты видел, моя стрела прогнала чудище! – похвастал сиплый голосок.

– Ты че, ослеп от своей сивухи, это была моя стрела, – вмешался простуженный голос.

– Эй, чучелы, – вмешался громоподобный, – Да у вас руки трясутся так, что вы даже с трех шагов в дерево не попадете, а этот видали, как летел высоко. Так тетиву натянуть вам, сморчкам, силенок не хватит.

Велиофант подобрался ближе, взобрался на высокое дерево и теперь мог видеть говорящих – троих мужчин, разного роста и степени упитанности. Не смотря на столь явные различия, домовой поразился их схожести, которая проявлялась странным образам в мелочах – они были одинаково потрепанные, пропыленные и равнозначно взъерошенные.

– Как ты меня назвал, груда потрохов? – подскочил к толстяку тощенький безбородый мужичонка.

– Ты еще и заедаешься, скобленное рыло? – начал засучивать рукава толстяк.

– Да мы тебя сейчас сами по поляне размажем! – раздухарился товарищ тощего.

Потасовка была неизбежна, но из единственного войлочного шатра, стоявшего на поляне, величавой походкой вышел молодой мужчина.

– В нелегкий час, когда кругом враги, сеять разлад в и без того малом войске? – вскричал он с укоризной. – Али не предательство?

Мужики, устыдившись, присмирели.

А он продолжал: