Её окружили и явно не боялись. До тех пор, пока Таня не посмотрела некоторым в глаза. Стоявшие перед ней замолкли, а сзади чьи-то глупые пальцы ухватили рюкзачок.
— Котика своего нам отдашь, такого в магазине с руками оторвут, — успел сказать хозяин глупых пальцев.
Из тех, кто увидел пронзительную безжалостность синих глаз, сообразительным оказался лишь один:
— Ну меня нахуй, с дьявольским отродьем связываться… — поспешно отступил в сторону и перекрестился.
Таня удивленно подняла бровь и чуть раздвинула уголки рта в улыбке:
«Вот, значит, какова реальность! С душой грабят, не просто так…»
Остальным повезло больше: погибнут сразу.
Танюша оказалась в потоке энергии и от удовольствия закрыла глазки. Блаженство от предстоящего боя прошло приятной щекоткой по телу и наполнило лицо уже настоящей улыбкой, полной нежности и ласки.
Она плела ажур ударов: фантазия перемещений неукротимого молота очаровывала! И совсем не работала со временем и левитацией, получая наслаждение от простой драки! Била с поворотом через спину, в прыжке и двумя ногами, поочередно и в разные стороны.
Получилось по пять ударов на каждого:
«Всего пять секунд! Не могла хоть чуточку дольше покайфовать?! — но именно так было правильно, хоть и жалко расставаться с этим вихрем.»
Семь трупов с проломленными черепами и смятыми грудинами завершали падение.
«Какая у меня тяга к прекрасному, все-таки! Убивала их с любовью…
С чем?! Ты крышу давно проверяла? Не съехала, часом?!
С любовью, что непонятного? С любовью к смерти, например. Или с любовью к искусству боя, во! Отстань, я хорошая!»
Выпустила, наконец, из рук Лютика: маленький зашипел на оставшегося в живых, но без команды трогать не стал — было противно.
— Хата свободная есть? — поднимая упавший рюкзачок, деловито поинтересовалась Таня.
Обмочившееся от страха ничтожество только крестилось и мычало, пришлось смотреть информацию в его голове: