«Ну ты даешь! Философ маленький!»
После такого диалога бодрости прибавилось, заиграла улыбка на лице. Она кокетливо глянула на мужчину и сверкнула глазками:
— Продержится! — Тане стало хорошо от такого участия. Полная оптимизма, она встала и выпустила Лютого размяться.
— Это как понимать? Она там что, совсем с катушек слетела? Зачем ей это?
— Не допускаешь, что она просто откликнулась на доброту? — оператор с сожалением посмотрел на техника.
В ответ проворчали что-то непонятное.
Мужчину звали Сашка. Старенькая машина местного производства выглядела такой же измученной, как и хозяин. Это не мешало им каждую ночь зарабатывать частным извозом.
К дачному поселку, в котором жил Сашка, вела ужасная разбитая дорога.
— Ты кому так далеко живешь? — задремать у Таньки не получалось.
— На даче живу. Ну как на даче? Так, домик маленький и земли вокруг немного. Поселок дачный, вот и я так называю.
— Самолюбие тешишь?
— Больше негде, так что называй как знаешь. Всегда такая злая? Или обидел кто?
— Меня сложно обидеть, убить могу.
Сашка заулыбался. Ему было уютно с этой необычной девочкой и хотелось сделать для нее что-нибудь чудесное.
— И многих уже убила?
Танька в задумчивости начала загибать пальцы и беззвучно шевелить губами. Выглядело это по меньшей мере пугающе: трупы в Сашкиной машине еще никто не подытоживал.
— Кажется, шестнадцать. Или немного больше, я первый раз не подсчитала точно, не до того было, — она посмотрела на спрашивающего вполне серьезно.
Машина вильнула, а Сашка чуть не подавился сам собой, но баранку удержал.
— Не шути так больше, еще разобьемся к чертям собачьим…
— Почему «собачьим»? А какие еще черти бывают? — снова проснулась в Таньке детская непосредственность. — Я не шутила, кстати.