С последней пословицей Гриша был согласен на все сто. Гришины приоритеты располагались в следующей последовательности: Гришин желудок, Гришин член, Гришин кошелек, вся остальная вселенная, провались она в черную дыру. Гриша был скуп. Всякий раз, когда он покупал какой-нибудь отвратительно дешевый подарок своей девушке Машке, у него от жадности в зобу дыхание спиралось. Расплачиваясь в магазине с продавцом, Гриша в эту минуту ненавидел его лютой ненавистью, и будь его воля, заставил бы его страдать и вымаливать скорую смерть. Но сегодня Гриша решил поступиться принципами, и гульнуть не скупясь. Гриша понимал – в этом мире ему зацепиться не удастся, но и оставлять кому-то хоть одну бутылку вина, хоть одну ложку черной икры он не собирался. Если нельзя владеть всеми этими богатствами, нужно забрать с собой хоть какую-то часть. В желудке.
– Гулять, так гулять, – бормотал он, прохаживаясь вдоль бесконечно длинного накрытого стола под открытым небом.
Идею о том, чтобы провести мероприятие в столовой особняка Гриша отмел по вполне уважительной причине, имя которой было Тит. На открытой местности его ароматические качества характера были не так невыносимы, но в ограниченном помещении он быстро отравил бы весь воздух. К тому же Тит имел свойство производить выхлопы, и случись такое в переполненном банкетном зале, едва ли удалось бы избежать человеческих жертв.
– Оно и лучше на природе, – рассуждал Гриша, невзначай ущипнув пробегавшую мимо кухарку за попу. – Птички поют, солнышко светит. Да и подобраться никто незаметно не сможет.
Не то чтобы Гриша опасался незваных гостей – с жезлом Перуна он был готов отбить любое нападение, но все же желал бы узнать о приближении неприятеля заранее, чтобы успеть подготовиться.
Стол накрыли такой, что перед людьми не стыдно. Соорудили алтарь из тумбочки, принесли огромную старинную Библию. Прачки, уборщицы, кухарки, все приоделись в шикарные наряды, (Гриша отдал им на разграбление гардероб Акулины), надзиратели почистили от навоза сапоги и причесали щетину на лицах. Появилась Матрена в лучшем платье бывшей хозяйке, с модной шляпкой на голове. Гриша, глянув на бывшую горничную, не узнал ее. Дело было даже не в нарядах, а в том, как Матрена себя держала. Прежде робкая и запуганная, теперь она стояла прямо, с вздернутым подбородком, и на всех посматривала свысока. Надзиратели и дворня величали ее барыней, и Матрена отнюдь не протестовала против этого, напротив, принимала, как должное. Гриша подвел ее к столу и усадил на почетном месте, по правую руку от себя. По левую руку сел святой старец Гапон, чью полезность Гриша уже успел признать.
Когда все гости расселись, Гриша властно скомандовал:
– Подать сюда невесту!
Два надзирателя удалились, и вскоре воротились со счастливой Танечкой. Невеста всех краше была – покраснела, пока ревела от счастья. Теперь уже она не ругалась, не приказывала и не возмущалась – воспитательная порка пошла ей на пользу.
Гриша медленно поднялся со своего места, и сказал речь:
– Типа это самое, как бы. Сегодня мы тут чисто конкретно собрались, чтобы, значит, сочетать узами брака вот эту телку и ее типа жениха. Типа ура.
– Ура! – грянули гости.
– Сейчас жениха приведут, и начнем, – сказал Гриша Гапону.
– Кто поведет невесту к алтарю? – спросил святой старец.
– Кто поведет? – проворчал Гриша. – Она что, одна заблудится?
– Обычай таков.
– А-а…. Ну, если обычай, тогда ладно. Эй, кто-нибудь, притащите сюда отца невесты.
Надзиратель ушел, и вскоре явился обратно вместе с помещиком Орловым.
– Папа, меня насильно замуж выдают! – закричала Танечка, и бросилась к папеньке на шею.
Ничего не ответил ей родитель, да и не мог ответить. За словесное выражение недовольства прекрасной жизнью простого русского холопа, ему в воспитательных целях набили рот навозом. Но, услыхав слова дочери, переполнился помещик возмущением, выплюнул навоз, и закричал на Гришу:
ebooksa