Катька закусила губу:
— Так, да? Ну ладно! Я его сама поймаю! — рыжий хвост метнулся и исчез за цистерной. Даник выдрал и отбросил большой клок травы.
— Насчет влияния она загнула, — пробормотал Максим. — И раздваиваться я не умею. Но кто-то на Катьку нападал, духи воровал и привидение из себя корчил. То есть, сначала воровал, а нападал потом.
Даник врезал кулаком по цистерне и стал облизывать костяшки.
— Давай займемся делом, — сказал Максим.
— Я тебя убью. Я ее убью.
Еще один клок травы полетел в неизвестном направлении.
— Дура она!
— Мы обязаны решить эту загадку. Кто избрал такой оригинальный способ прославиться? Из наших мальчишек — не-а, — Симрик отрицающе покрутил головой и опять за нее схватился. — Первый отряд я не знаю. А другие слишком мелкие. Воспитатели?
— Ростиславыч, — Даник перемотал кулак платком.
— Не может быть, — помогая ему затянуть узел, пробормотал Максим. — У его Бори такая слава…
— Вот он и завидует.
— Не стану тебя опровергать, — Максим проследил, как проступает сквозь платок кровь, — но это кажется мне логически необоснованным. Шел бы ты в медпункт.
— Тогда Валькира. Но ее ты подозревать не станешь.
— Стану, — отрезал Симрик. — Помнишь, сыщик обязан рассмотреть все возможности? Но уж кто-кто, а она вниманием не обделена: когда фехтует — все отряды сбегаются. Хотя кинуть идею и побродить привидением — да, это она может. И этот ее «Устав»…
Возле душа заголосили: «Третий отряд!», и пришлось срочно бежать.
— Не катит, — Кахновский увлекся и продолжал на ходу, — он или незашуганный, или не переоденется.
— Вот тут ты не прав. Он гуляет себе одиноко, в простынке, ручки потирает, уверен, что не вычислит никто. Во мраке ночи. И слава есть, и не перед кем комплексовать.
— Еще раз и по-русски.
— И еще у него должно быть чувство юмора, — ныряя в вырывающийся из предбанника пар, договорил Макс.