На этом генерал умолкает и рассматривает свой пустой фужер. Зацепил он меня своим рассказом, поэтому беру бутыль, наливаю нам еще по пятьдесят и жду продолжения.
– А как дело закрыть? Уже никак. Колеса завертелись, паровоз тронулся. Много народу уже к расследованию подключилось. Куда их всех денешь? Как им рты теперь закрыть? В общем, искал я выход, понимая, что мне «жопа», в любом случае. Если отступлю – мои погоны полетят и моих подчиненных тоже. Да, хрен с ними, с погонами! Дочка с женой – вот все, ради чего стоит жить. Как их спасти теперь? – генерал снова вздыхает и я вижу, как подрагивает его рука с фужером.
Видно, воспоминания до сих пор болезненны, хоть и времени прошло немало.
– Смирнов… Знаешь, дед твоего друга, Дмитрия Смирнова, он тогда в КГБ высокую должность занимал. К нему я кинулся, пробился. Буквально, силой пробился. Выслушал он меня, покачал головой и говорит: «Расследование преступлений военнослужащих не в нашей компетенции. Так что, извини…». А я ему: «Преступления военнослужащих – это преступления против государства. Что может быть важнее армии в государстве? Государственная безопасность под угрозой», ну, и все такое. В общем, уговорил я его. Совместными усилиями моего ведомства и КГБ нам удалось найти и освободить Наташку с Катюшкой, а также завершить расследование и посадить виновных в смерти солдат.
Генерал замолкает, а я жду продолжения. Не просто так он мне рассказал эту историю из своей жизни.
Снова пригубив коньяк, мужик вздыхает и продолжает:
– Катюша не помнит, что и как там было. Это хорошо. А Наташа… Она никогда мне этот случай не вспоминала и не жаловалась, хотя, уверен, была напугана до смерти. А вчера она мне вспомнила. Да так вспомнила, иттить… Как танком по мне проехала! Всегда такая тихая была, даже спорила редко. А вчера, как на метлу села, ей Богу! Отчехвостила меня – еле утихомирил. И условия мне поставила…
Я уже догадываюсь к чему клонит генерал, но млять, я ж тоже хочу «отыграться». Предполагаю, что извиняться будет, или хотя бы намекнет на извинения. И я молчу, только бровь моя вопросительно поднята.
– Ладно, – он ставит пустой фужер на стол и направляется к двери.
Не понял? Это все? Моя вторая бровь взлетает на уровень первой.
– Не сердись на меня, программист… – говорит он, останавливаясь, но не поворачиваясь ко мне. – Я за дочь испугался.
Он берет свою фуражку и, наконец, поворачивается ко мне лицом. Взгляд серьезен и холоден. Разве так извиняются?! Он точно, зараза, глыба льда!
– Ты знаешь, где мы живем. К ужину Наташа обещала торт испечь, ее фирменный, вкусный.
Он привычным движением надевает фуражку, центрует ладонью и замирает на секунду, глядя выжидательно. Ждет ответа? Что ж, я отвечу! Я, мать твою, так отвечу сейчас!
Так, Кирилл, голос настроить пониже, как учил меня преподаватель по вокалу и в бой!
– Вы мне душу вырвали в той больнице! – теперь уже мой бас звучит угрожающе. – Разметали в клочья и растоптали своим кирзовым сапогом! Вы, ваше благородие, заставили меня отказаться от любимой девушки, выбили из меня клятву не приближаться к ней и исключить всяческие контакты! Но вы не только мое сердце порвали. Вы подумали о том, что Катя почувствовала, когда я не пришел, не обнял, не утешил, не забрал ее из больницы?! Я должен был быть с ней рядом! И я был бы там с ней, каждую грёбанную минуту! Если бы не вы, она бы знала, что я люблю ее, что не брошу, что я благодарен ей за ее смелость и мужество! Вы убивали не только меня, вы убивали и ее тоже!
В течение своего монолога я в ярости приближаюсь к генералу, готовый вцепиться в его мускулистую шею. Единственное, что меня останавливает – он все-таки отец Кати, и задуши я его сейчас, она может расстроиться. Но я позволяю себе подойти почти вплотную и упереть свой кулак ему в грудь. И пусть эта ледяная глыба стоит здесь, не шелохнувшись, я, млять, выскажу все до конца.
– Она должна была знать, что я прочувствовал каждое мгновение ее страха и ужаса, когда ее похитили! Она была храброй и находчивой, и им со Светой почти удалось сбежать от бандитов! И она должна была знать, что все это не напрасно, что я с ней, что я безоговорочно делал все, что требовали похитители – отдал бы все, ради ее спасения! Но она проснулась и не увидела меня. Я не пришел, не обнял, не пожалел ее, не объяснился, не похвалил за храбрость. Я повел себя, как последний мудак, когда уехал из больницы, и только потому, что вы вместе с моей душой вырвали из меня клятву больше никогда не приближаться к ней! А теперь вы, вот так запросто, зовете меня на ужин?! Типа, ничего, нахрен, не произошло?! Вашу мать!!!
Мне не хватает воздуха, а сердце колотится где-то в области горла. Я замолкаю и делаю большой вдох.
– Она знает, – спокойно отвечает мне глыба льда. – Она слышала запись нашего разговора. Она все поняла.
ebooksa