Сотканный мир

– Тогда увидимся, – и он вышел из круга света.

– Мои вещи высохли? – спросил Кэл. – Я же не могу ходить так.

– Сейчас что-нибудь поищу, – сказала Сюзанна.

Он попытался сесть, чтобы помочь ей, но тут она поцеловала его в губы. Это был не мимолетный поцелуй, и он обжег его сильнее, чем дюжина костров.

Потом он стал думать. Он уже почти не помнил, что совсем недавно был на волоске от смерти. Ему казалось, что они могут вечно жить здесь, в этом волшебном лесу, огражденные чарами. Но, очевидно, это не так. Мир неделим, и этот лес – его часть, а значит и здесь Бич и его приятель могут найти их.

Сюзанна принесла ему охапку вещей и опять ушла, сказав, что пришла ее очередь дежурить.

Он начал надевать то, что она принесла. Это была уже третья его одежда за сутки, и она оказалась еще более странной, чем та, что дал ему Глюк.

Клубный пиджак и потертая кожаная куртка, лаковые туфли и драные шерстяные носки. Потом вернулся Лемюэль.

– Наш поэт нарядился, как слепой вор, – прокомментировал он.

– Называли меня и похуже. Нет ли чего-нибудь поесть?

– Конечно, – Лем повел его куда-то. Когда глаза после света костра привыкли к темноте, Кэл увидел, что Чародеи сидят, лежат и ходят повсюду – на земле и даже на ветках деревьев. Они знали, что эта ночь может оказаться для них последней, и пытались провести ее как можно лучше. Любовники сжимали друг друга в объятиях; три женщины танцевали под переливчатый голос певца. Но большинство просто сидели, думая о своем.

Запах кофе привел их на поляну, где горел еще один костер. Там уже ели с полдюжины Чародеев, никого из которых он не знал.

– Этот Кэлхоун Муни, – сказал им Лем. – Поэт.

Один, сидящий на стуле, пока какая-то женщина тщательно брила ему голову, сказал:

– Я помню тебя по саду. Ты Кукушонок.

– Да.

– Ты пришел умереть вместе с нами? – спросила девушка с чашкой кофе.

Почему-то эта реплика вызвала у присутствующих смех.

– Если придется.

– Тогда не на пустой желудок, – сказал бритый. Когда с его головы исчезли последние волосы, Кэл понял, что он скрывал от Кукушат сложный узор на черепе. Теперь он мог не прятаться.