Он лишь на миг потерял свою Голубую Ласку из виду.
Но что-то произошло, и ее не стало. Пропала, как и не было.
Пропала.
Не стало и дракона; только яркая алая точка недолго вспыхнула на ночном небе – а потом и вовсе исчезла.
Добив очередного выпрыгнувшего из тьмы паука, дверг заозирался.
– Лантир! – в отчаянии закричал он. – Тайтингиль! Азар! Но на зов явились еще два монстра; мгновение – и оба черных тела разлетелись от ударов чекана.
– Ринрин!..
– Я здесь, – едва слышно прошелестело снизу.
Вайманн опустил взгляд – меж камней был пролом, проход из ночного мрака в совсем уж непроглядную тьму открывшейся пещеры. Дверг выхватил из кармана крупный кристалл, ударил по валуну – камень зажегся неровным, мерцающим светом – и спрыгнул вниз.
Ринрин лежала, бессильно раскинув руки, на полу небольшой пещерки. Возле нее валялись два мертвых паука. Один еще слабо шевелил лапами.
А в углу…
Иррик вскинул чекан.
– Он помогал, – прошептала Ринрин. – Паук… Тот, которого ты искал, тот самый… У него бляха… бляха Ольвы. Он прятался тут… и попробовал спасти меня.
Скорчившись, в углу пещерки сидел косматый черный монстр – много крупнее остальных. В неверном свете кристалла глаза его, все восемь глаз, казались голубыми. Зрачки собрались в нитки, а на сочленении округлого тела и одной из лап прочно засела цепочка, на которой висела знаменитая двергская бляха дайны Тенистой Пущи.
Паук раскрыл жвалы и издал нервный, высокий вибрирующий звук. И попятился еще – хотя было некуда, он уперся в стену.
Дверг опустил оружие, все же оставляя себе пространство, возможность ударить.
– Он убил этих двоих… убил. Хотел защитить. Но он не спас меня, Иррик. Мне пора в Чертоги, – с трудом выговорила Ринрин. – Прости. Я очень устала и вот теперь поняла, что мне пора. Мне было хорошо… с тобой. Славно идти в поход. Но всегда это не могло продолжаться. Не могло.
– Что ты говоришь? – ахнул Вайманн.
Паук закрылся двумя передними лапами.
Боялся? Испытывал горе?