Вампир туманов

– Очень мило.

Марушка поспешила продолжить гадание, перевернула последнюю карту и облегченно выдохнула. Там оказалось Солнце, ее любимая карта из всей колоды. Малыш, по виду лет трех, протягивал ручки к сияющему шару, висевшему прямо над ним.

– Солнце – это удача и победа. И еще – дети. Если ты совершишь свое возмездие, то лишь благодаря солнцу и детям.

Она перевела взгляд с карты на Джандера, уверенная, что порадовала его этой последней картинкой. Однако его лицо было еще мрачнее, чем раньше, он выглядел очень уставшим, отрешенным.

– Солнце – очень хорошая карта, – повторила она.

– Для людей – пожалуй. Но не для меня. Спасибо, что потратила на меня время, Марушка. Это было…, интересно. А теперь я должен уйти, – он поднялся. – Ты говорила о пещере.

Марушка не хотела, чтобы он уходил в таком настроении, без тени надежды. В конце концов, именно она настояла, что предскажет ему судьбу. Он не просил ее об этом. И из-за ее слов так расстроился.

– Останься с нами еще немного, посмотри наши танцы. Очень редко мы позволяем чужакам смотреть наши танцы. Жизнь твоя хоть и будет долгой, но ты вряд ли увидишь их еще раз.

Джандер усмехнулся, но решил не забывать о приличиях. У этих людей была такая свобода, какой, похоже, ни у кого другого в Баровии не было. Да и кто знает, может, их знания и опыт потребуются ему.

– Как пожелаешь, моя госпожа. Давно не видел ничего столь приятного.

Он позволил ей вывести себя наружу, прошел мимо застывшего пони и направился к кольцу костров. Резкие звуки скрипок уже заполнили ночь, он слышал веселый звон бубнов и колокольчиков. На фоне огня уже плясало несколько фигур. Смех и возгласы, удивительно чистое пение на незнакомом языке с клубами дыма неслись к черным небесам.

Джандер смотрел во все глаза на людей, наполняясь завистью. Эльф так хотел быть частью этого веселья. Вампиру нравились красивая гадалка и эти звуки непривычной, странной для его слуха музыки.

Когда Джандер заставил себя отвлечься от скорбных мыслей и внимательнее пригляделся к танцующим, он ощутил острую боль, увидев дикость и красоту пляски цыган. Молодые женщины, просто одетые в легкие ситцевые, белые или кремовые, блузки и широкие яркие юбки. Они двигались в такт музыке, юбки вились вокруг них, открывая длинные стройные ноги. Длинные волосы разметались по плечам.

Серебряные глаза Джандера закрылись, он ощущал и боль, и радость. Он не видел ничего подобного почти семь сотен лет, с тех самых пор, как танцевал в своем родном Эвермете. Помимо воли вспомнились те дни невероятной невинности, когда ни единая тень не омрачала его светлый, тихий мирок, а вампиры были лишь сказками, которые придумывали, чтобы пугать малых детей.

Марушка приблизилась, встала перед ним, взяла своей смуглой рукой его золотую. Осторожно потянула, приглашая подняться и пойти вместе с ней к костру. Мгновение Джандер колебался, но потом, будто притягиваемый желтыми языками пламени, стал танцевать с ней.

Бессмертное уже пять веков, его тело все еще помнило, как откликаться на музыку. Вампир и цыганка кружились вместе, черные глаза не отрывались от серебряных, золотые руки переплетались со смуглыми. Джандер позабыл обо всем и вдруг он уже танцевал не с Марушкой, а с Анной. Анна – здоровая, улыбающаяся ему, с любовью заглядывала в его глаза.

Он больше не мог этого выдерживать. Красота музыки, это опьянение тем, что он снова среди людей, память об умершей девушке, которую он любил, захлестнули вампира. К своему ужасу, он почувствовал, что вот-вот заплачет. Пробормотав какие-то извинения, он бросился в спасительную тень ближайшего фургона. Марушка поспешила за ним.

– Джандер, что случилось?

– Ничего, просто…, оставь меня одного ненадолго. Пожалуйста. Со мной все будет хорошо.

Он отворачивался от нее. Она неохотно удалилась. Снова оставшись в одиночестве, Джандер вытер кровавые слезы, выступившие в глазах. Одна слеза все же выкатилась и прочертила красную дорожку по щеке. Он надеялся, что никто не заметил этого в неверных, скачущих отблесках костра.