— Будь ты проклята! — закричал Чарльз Хэлоуэй. — Я здесь!
И тогда Ведьма, как одетый в черное манекен, быстро повернулась, подкатила, словно на роликах, и закачалась над ним.
Он даже не взглянул на нее. Такая тяжесть, отчаяние и напряжение охватили его, что он весь ушел в себя и видел лишь вихрем несущиеся тени ужаса.
— Все очень просто, — послышался шепот. — Остановите сердце.
Почему бы и нет, рассеянно подумал он.
— Медленно, — пробормотала она.
Да, подумал он.
— Медленно, очень медленно.
Его сердце, только что бившееся в груди, вдруг упало, пораженное странным недугом, оно дрогнуло, затем успокоилось и стало совсем легким.
— Еще медленнее, медленнее… — внушала она.
Как я устал, ты слышишь это, сердце? Он удивился.
Его сердце слышало. Словно недавно еще крепко сжатый кулак, оно стало расслабляться, один за одним разжимая пальцы.
— Остановись — будет хорошо, все забудь — хорошо, — прошептала она.
Ладно, почему бы и нет?
— Медленнее… совсем медленно.
Сердце спотыкалось, хромало.
И затем без всякой причины, разве что для того, чтобы в последний раз посмотреть вокруг, потому что хотел освободиться от боли, хотел уснуть… Чарльз Хэлоуэй открыл глаза.
Он увидел Ведьму.
Увидел ее пальцы, ощупывающие воздух, ощупывающие его лицо, его тело, обшаривающие сердце внутри тела и душу внутри сердца. Ее дыхание обдало его потоком болотных испарений, и в то же время он с безмерным любопытством наблюдал отвратительную слизь на ее губах, разглядывал складки на ее сморщенных зашитых веках, видел шею ящерицы, уши мумии, брови, похожие на грядки из сухого песка. Еще ни разу в своей жизни он не сталкивался с подобным существом, представлявшим сплошную головоломку, разгадка которой могла раскрыть величайший секрет жизни. Разгадка таилась в ней самой, она могла внезапно открыться в эту минуту, нет, в следующую, нет, в следующую, если понаблюдать за ее пальцами, похожими на скорпионов! если послушать ее монотонное пение и почувствовать как она извращала самый воздух. «Медленно! — шептала она. — …медленно!», и его хрипящее сердце стремилось остановиться. Повиноваться ее манящим и щекочущим пальцам.
И вдруг Чарльз Хэлоуэй фыркнул. Тихонько захихикал…