О Боже, подумал он, что я делаю? Я хочу, чтобы он ожил, чтобы он был! Но, Боже, еще больше я хочу, чтобы он умер, я хочу, чтобы все они умерли; они меня так напугали, что в животе будто кошки царапают, будто я проглотил ком шерсти!
— Простите… — прошептал он.
— Прекратите! — заорал мистер Дак.
Уроды окинули его смятенными и свирепыми взглядами. Что же еще случится со статуей, прикованной к холодному, искрящемуся стулу? Единственный глаз старо-го-старого человека закрылся. Рот сомкнулся, выдавив пузырек грязно-желтой слизи.
Разрисованный Человек, зловеще усмехаясь, ударил но рубильнику, установив его на предельную мощность. Затем сунул в мягкую как перчатка руку старика стальной меч. Ливень электричества, словно пружина старинного граммофона, ударил в дряблые щеки старика. Глаз снова открылся, похожий теперь на пулевое отверстие. Он жаждал найти Уилла, он нашел его изображение и принялся жевать его, глотать, есть. Губы прошипели:
— Я… уууувидел…мальчиковвввв…вввввошли…тебе…шатерррррр…
Замирающий голос получил новую порцию сил, он, словно проколотый булавкой шарик, выпускающий воздух, произнес несколько едва различимых слов:
— Мы… репетируем… я думал… играем… такоййййй трюк…притворяюсь…мертвым…
Опять замолк, чтобы глотнуть кислорода как пива, электричества как вина.
— …позвольте мне упасть…похоже…я…умерррр…маль-чишкаааа…который кричал…
Прежде чем сказать, старик словно очищал каждый слог от шелухи.
— Ха. — Пауза. — Ха.— Пауза. — Ха.
Электрические разряды ажурной строчкой прошивали его свистящие губы.
Разрисованный Человек предупредительно кашлянул.
— Это представление…оно
— О, конечно, — оживился один из полисменов.-Извините. — Коснулся козырька фуражки. — Замечательное представление.
— Замечательное, — сказал один из медиков.
Уилл вскинул глаза, чтобы увидеть, какое у него лицо, когда он говорит это, но Джим загораживал медика.
— Мальчики! Вот дюжина бесплатных билетов! — Мистер Дак достал билеты из кармана. — Подойдите сюда!
Джим и Уилл не двинулись с места.