Но плач становился все сильнее, он звучал в зарослях осенней травы, летел сквозь дождь, словно печальная птица, и Джиму пришлось повернуть, потому что Уилл уже шагал по пустырю.
— Джим, этот голос — я его знаю!
— Уилл, не ходи туда!
Джим остановился, но Уилл, спотыкаясь, шел, пока не оказался под деревом, пронизанным дождем; казалось, само небо опустилось и смешалось с осенней листвой, потекло серебристыми ручьями по стволу и ветвям; и под ними Уилл увидел маленькую девочку, закрыв лицо руками и припав к земле, она рыдала так, словно потерялась в ужасном лесу, словно не было вокруг ни города, ни людей.
Наконец, Джим подошел к дубу и спросил:
— Кто это?
— Не знаю. — Уилл почувствовал, как слезы подступили к глазам — он догадывался, кто эта девочка.
— Это не Дженни Холдридж, она…?
— Нет.
— Джейн Франклин?
— Нет. — Уилл чувствовал себя так, словно ему сделали укол новокаина в десну — язык не шевелился, губы онемели. — Нет…
Маленькая девочка рыдала, она знала, что они близко, но не глядела на них.
— Я— я… помогите мне… никто не поможет мне… мне… мне… я
Затем она немного успокоилась и подняла заплаканное лицо, с опухшими от слез глазами. Она была потрясена, увидев их рядом.
— Джим! Уилли! О Боже, это вы!
Она схватила Джима за руку. Он отдернул руку и крикнул:
— Нет! Я тебя не знаю, пойдем отсюда!
— Уилл, помоги мне, Джим, о, не уходите, не оставляйте меня! — Она судорожно всхлипнула и вновь залилась слезами.
— Нет, нет! — завопил Джим, заметался, бросился бежать, упал, вскочил на ноги, поднял кулак, чтобы ударить ее, но, весь дрожа, сдержался и опустил руку. — Ох, Уилл, Уилл, давай уйдем отсюда, прости меня, о Господи, Господи!
Девочка под деревом отпрянула, пристально посмотрела на них, потом застонала, обхватила себя руками и, покачиваясь, словно убаюкивая младенца, заговорила, почти пела, одиноко стоя в сумраке темного дерева, навсегда отрешенная от всего, и никто не мог вторить ей, и никто не мог прервать эту песню.