— А какой самый дорогой?
— «Джемесон Рэйрест Винтаж Резерв», всего лишь около 250 долларов.
—
— Тейтум. Что все это значит? — спросил он.
Девушка снова повернулась к нему.
— Я думала над тем, что ты сказал. О том, что нужно с этим покончить. Что ты из кожи вон лезешь ради меня. И хотя последняя часть вызывает у меня кое-какие возражения, я все же хочу заключить перемирие, — предложила она.
— Да неужели? — мягким голосом произнес Джеймсон, и, наконец, поставил бутылку на стол.
— Да. Тебе больше не нужно быть таким придурком по отношению ко мне. Если у тебя есть претензии, или ты думаешь, что я тебе вру, или несу чушь, или трахаюсь направо и налево, тогда ты должен мне это сказать, а не прятаться в другой стране и не беситься из-за того, о чем ничего не знаешь, — прямо сказала она.
— Смелое выступление, малышка, — в его голосе послышалось предостережение.
— И мне нужно смириться с тем, какой ты. Ты — эгоистичный засранец. Если я могу пообещать, что не буду сходить из-за этого с ума каждые десять секунд, тогда и ты должен пообещать, что по крайней мере, поговоришь со мной, прежде чем решишь снова порвать меня на части, — выложила она.
— Я не обязан с тобой советоваться. Но, возможно, если я проявлю
— Я никогда больше не хочу видеть Петрашку, — предупредила его Тейт, очень надеясь, что ее голос хорошо передал серьезность ее просьбы.
— Я тоже. И никогда больше не буду использовать ее против тебя.
— Я никогда не встречалась с Ником. В смысле мы не парень с девушкой, и никогда ими не были. Я не спала с ним с того самого первого раза, — сказала она.
— Я так и знал, что ему с тобой не справиться, — усмехнулся Джеймсон.
—
— Если между нами все хорошо, значит ли это, что я могу трахнуть ту секретаршу? — спросил он.
— Я не думаю, что между нами когда-то было или будет «все хорошо», и
— А если я ее уволю? Тогда мне можно ее трахнуть?
Тейт снова фыркнула.