Где учат этих администраторов? Вроде стоял, пускал слюни, что-то мурлыкая на ухо молоденькой «гейше», не глядя в зал ресторана, а тут — бац!
— Девушка, а вам официант счёт на столик положил. Не видели? Понимаете, у нас порядок такой. Сначала оплата счёта, потом гардероб. Наоборот никак невозможно!
Ресторан японской кухни работал до двадцати трёх. Адо половины второго ночи на кухне заведения гремела нержавейкой и фаянсом новая посудомойщица в шикарном серебристом платье, отрабатывая одну тысячу двести сорок рублей (мелочь великодушно простили). Повара на прощанье завернули студентке съедобные останки утки «по-пекински», а домой подбросил дежурный «доставщик на дом». Ему по пути было.
Перед тем, как зайти в подъезд своего дома, Чус долго и осторожно умывался, открыв багажник машины. Воды не было, поэтому рожу пришлось обмывать пивом. Пробовал когда-нибудь кто-нибудь? И не надо… засмеют. Вове казалось, что с каждым прикосновением рук к лицу, последнее увеличивалось в объёме. Пиво было ледяным, и уже через минуту руки и лицо перестали чувствовать друг друга.
Дома ещё не спали. Из родительской спальни были слышны звуки работающего телевизора. Но мамашу не обманешь. Уже через пять секунд послышались шаркающие шаги по паркету. Пришлось прятаться в ванной комнате. Тут же послышался стук в дверь.
— Вовочка, это ты?
— Нет, мама, это сосед пописять зашёл. Конечно, я, кто ещё… — раздражённо ответил сынок.
— Ты кушать будешь?
— Нет, мама, я только из японского ресторана.
— С Мариночкой вдвоём были? — не отходила мама от двери ванной.
— Скорее вчетвером. Иди спать, мама.
— А что кушали? — не унималась мамаша.
— Унаги-маки с угрём, — раздражаясь, ответил сын.
— А я с уткой люблю, — зевнув, ответила Нина Семёновна, удаляясь в сторону спальни.
Вова выдохнул и повернулся лицом к зеркалу над раковиной.
— Ё… твою ж… тварь! Б…, сука черножопая! Урою… руки отломаю… Б…, где мой нос? — шёпотом выл Вовочка, с жалостью глядя на своё отражение.
Попробовал осторожно высморкаться, но чуть не заорал от боли. Из правой ноздри вывалился сгусток крови и опять потекло. Чертыхаясь и матерясь, Чус начал оказывать себе посильную медицинскую помощь. Набил ноздри тампонами, обработал и заклеил пластырем рассечённую переносицу… Потрогал пальцами два верхних резца. Оба катастрофически шатались и кровили. Болел язык. Казалось, ещё чуть-чуть — и он перестанет помещаться во рту. Под обоими глазами начали проявляться бурые пятна, глаза превратились в щелочки.
— Можно в японский ресторан официантом устраиваться, — зло ухмыльнулся Вова, глядя на себя в зеркало.
Неожиданно зазвонил телефон. Ни с кем общаться не хотелось, но рука как-то сама…
— Чус, привет! Как жизнь, гонщик?
ebooksa