— А если я… — попробовала посопротивляться Саблина.
— Не надо, мы уже здесь! — широко улыбнулся студентке Дроздов, показывая своё служебное удостоверение.
Увидев документ в руках у здоровяка в чёрной кожаной куртке и дырявых джинсах, Саблина как-то сникла, опустила плечи и покорно пошла за девушкой, которая откуда-то знала, как её зовут. Марину посадили на заднее сидение рядом с Лядовой. Чтобы окончательно развеять сомнения девушки в том, в чьи руки она попала, я тоже показал ей своё удостоверение.
— Марина Сергеевна, а куда это вы так рванули после моего звонка? Вон, даже пуговки на пальто перепутали, — добродушно улыбаясь, спросил я.
— Мне сказали, что если я обращусь в полицию, то Ибрагима убьют, — ответила Марина и тихо заплакала.
Я молча переглянулся с коллегами и продолжил:
— Марина, никто не узнает, что вы с нами общались. Мы занимаемся поисками Ибрагима. Вы что-то знаете о похитителях? О том, почему его похитили? Где он сейчас находится? Вам нужно подумать и ответить на мои вопросы. Не торопитесь, — медленно и чётко выговаривая каждое слово, спрашивал я у девушки.
Саблина продолжала тихо плакать и только кивала головой, давая нам понять, что всё понимает. Лядова сидела рядом с Мариной и подавала ей чистые салфетки. Честно говоря, у меня уже была мысль передать ей большой кусок замши, которым я протирал оптику и стёкла в машине. А что? Большая и впитывает хорошо…
— Я… Я всё знаю… — вдруг ясно выговорила Марина. — Это Чусов… гад. Чусов Владимир. Это он нанял тех людей, которые Ибрагима… Одноклассник мой бывший. Мы с ним встречались раньше. Но это было так… несерьёзно. Я так думала…
— Стоп, Марина. Имя, отчество, год рождения, чем занимается, в какой школе учились, адрес проживания этого самого вашего воздыхателя, — прервал я признание Саблиной, настраивая диктофон.
— Чусов Владимир Иванович, две тысячи первого года рождения, средняя школа № 626, точный адрес не помню, но показать могу, — всхлипнув, ответила Марина.
— Запомнил? — спросил я у Дрозда, — свяжись с Блекис, пусть работает.
Дрозд вышел из машины, набирая номер телефона Блекис, а Саблина продолжила:
— Он сейчас в Академии финансов учится… а может, выгнали уже. Раздолбай ещё тот. Папа с мамой крутые, вот и бесится. А вначале этого учебного года мы на одном институтском мероприятии с Ибрагимом познакомились. Ну и началось у нас… у троих. Чус сначала подсмеивался над Ибрагимом. Типа, чеченец, а на метро ездит. А тот только улыбался и продолжал меня до дома провожать. Потом они как-то сцепились. Чус Ибрагима подкараулил, когда мы в японском ресторане ужинали… хотели поужинать. Подрались они сильно. Я этого не видела. Сидела, как дура, в ресторане, его ждала. У Ибрагима что-то с рукой случилось, мне Амина звонила, спрашивала. Аминка плачет, а я откуда… Ибрагим мне позвонил, говорил, что упал, что в больницу срочно едет… Это всё Чус, сволочь! Усманов на следующий день в институт не пришёл.
— А откуда ты знаешь, что это дело рук Чуса… Чусова? — спросила Светлана.
— Звонил он мне… мразь, — громко сморкаясь в последнюю салфетку, ответила Марина. — Голос такой пьяный… говорит, что я больше чеченца своего не увижу. Что сейчас они ему все пальцы молотком переломают, чтобы он не то что кисточку или карандаш, а ложку в руке удержать не смог. Сволочь!
— А держат… где они его держат, говорил? — спросил я и крикнул Дроздову в окно: — Дрозд, Саблину Марину Сергеевну на прослушку. Срочно!
— Этот самый Чус обещал тебе ещё перезвонить? — спросила Светлана.
— Нет… во время разговора ему кто-то крикнул что-то типа «…закрой пасть, мозгов нет…», а потом матом, и телефон отключился, — глядя на нас красными от слёз глазами, ответила Марина Саблина.
Выполнив свою задачу, в машину сел Дрозд. И я, развернувшись к Марине, стараясь говорить спокойно и убедительно, объяснил её дальнейшие действия, неожиданно для себя перейдя на «вы».
ebooksa